Мир Политики

Олег Александрович Лаврентьев

В.И. Секерин

Расхожей банальностью стало утверждение о том, что Советскому Союзу никогда не удалось бы создать атомное и термоядерное оружие без помощи наших разведчиков. По современному освещению проблемы средствами массовой информации они везли в страну сверхсекретные документы по работе соответствующих устройств если не вагонами, то уж точно чемоданами. «Наши» телевизионщики назойливо повторяют показ бывших секретными документов и чертежей с резолюциями «ознакомить». Советским «лапотникам», по понятиям журналистов, оставалось только читать эти документы да копировать изделия. 

Не совсем понятно, почему данным инсинуациям не дают должного отпора те, кому по роду занятий, казалось бы, сделать легче всего, а именно - участники этих работ. Нельзя сказать, что они совсем не пишут, но их изложение всегда какое-то стеснительное, недоговоренное. Особенно это касается истории термоядерной бомбы. Сейчас в связи с рассекречиванием многих документов стало возможным ясно и четко показать, кто у кого и что воровал.

Ядерный реактор и ядерная бомба

В отличие от обычной взрывчатки ядерная бомба начинена радиоактивным веществом, например, U-235, которое постоянно «тлеет», часть атомов этого вещества самопроизвольно распадается на осколки, выделяя огромное количество энергии. Пока данного вещества мало, осколки и выделившееся тепло излучаются наружу. Но при достижении определенной массы, называемой критической, получившиеся при самопроизвольном распаде частицы (нейтроны) попадают в соседние атомы, которые под их ударами теперь уже вынужденно распадаются, выделяют дополнительную энергию и новые нейтроны. Так происходит цепная ядерная реакция. Если критическая масса достигается медленно и под управлением, а выделяющаяся энергия превращается в тепло и отводится, то данное устройство называется ядерным реактором. В бомбе, чтобы получить взрыв, сверхкритическая масса получается быстрым соединением нескольких докритических кусков путем сжатия их подрывом обычной взрывчатки. 

К 1942 году, к году запуска ядерного реактора в США, все открытия, необходимые для создания атомной и термоядерной бомб, в мире были сделаны. И не только сделаны, но и опубликованы. Открываем учебное пособие - «Курс общей химии» - д.х.н. Б.В. Некрасова, изданное в 1945 году (сданное в производство 15.01.1945 г., до проведения испытания ядерного заряда в США), и на с. 951 читаем: «Изучение процесса взаимодействия урана с нейтронами привело к открытию совершенно нового пути распада - деления ядра на две более или менее равных части (Ган и Штрассман, 1939 г.). Такое деление (позже обнаруженное также для ядер тория, протактиния и иония) особенно характерно для изотопа U-235 и происходит в результате поглощения его ядром медленно движущегося нейтрона. Весьма важно то, что оно сопровождается не только образованием двух новых «осколочных» ядер, но и испусканием нейтронов (в среднем по два на каждое деление), которые могут, в свою очередь, вызвать деление соседних ядер U-235. Таким образом, становится принципиально возможным самопроизвольное продолжение однажды начавшегося процесса.

Так как деление ядер происходит с громадным энергетическим эффектом, рассматриваемый процесс открывает наиболее реальные в настоящее время перспективы практического использования внутриатомной энергии. Однако на этом пути встречаются значительные технические трудности, связанные с необходимостью предварительного обогащения сравнительно редким изотопом U-235 больших количеств урана». А далее мелким шрифтом.

«Для обеспечения бесперебойности процесса деления масса применяемого урана должна быть очень велика (порядка тонн), так как лишь при этих условиях создается достаточная вероятность попадания нейтронов в ядра. Как уже указывалось ранее, содержание U-235 в обычном уране составляет всего лишь 0,55%. Между тем, даже по наиболее эффектному методу разделения изотопов при помощи термодиффузии для обогащения 5 г UF6 легким изотопом в 6-7 раз потребуется 80 дней работы специально запроектированной установки».

Имея только это описание и достаточное количество урана, уже можно приступать к конструированию ядерного реактора и бомбы. Но ведь ни грамма урана нам никто не дал, а его требовалось не граммы, а тонны и много тонн. Кроме урана необходимы были сверхчистый графит, тяжелая вода, конструкционные материалы и многое, многое другое. Все это мы сами добыли, обогатили, технологии разработали, промерили, проверили и реактор запустили. Четкая организация и самоотверженный труд не только ученых, заслуженно пользующихся славой, но и тысяч безвестных рабочих, инженеров, технологов и конструкторов обеспечили успех. Да, разведчики внесли свою лепту, но она была малой частью грандиозного дела. И не надо забывать, что это было время после только что закончившейся самой разрушительной для нашей страны войны. Не о бомбе всем хотелось думать, а о восстановлении разрушенного хозяйства. Вместо этого, чтобы не искушать американцев на повторение процедуры умиротворения Москвы и других наших городов, какую они совершили в Японии с Хиросимой и Нагасаки, нам пришлось вплотную заняться созданием своего подобного оружия, которое и было успешно испытано в 1949 г. Такова краткая история с созданием ядерной бомбы, в которой никого не называют «отцом» этой бомбы: ни американской, ни советской. Называют технических и научных руководителей работ: американцев - генерала Л.Р. Гровза и ученого Д.Р. Оппенгеймера и советских - Л.П. Берию и И.В. Курчатова. Все потому, что никто в создание ядерной бомбы не внес существенного или принципиального вклада в сравнении с остальными участниками. Это были плоды коллективного труда, кого-то больше, кого-то меньше.

Водородная бомба «папаши»

Другое дело - водородная бомба. Здесь уже есть и ее «папаши», американской - Э. Теллер, советской - А. Сахаров. Про американца пусть пишут соотечественники, нам интереснее свой. «Роль этого великого человека - талантливого физика, гражданина мира - в происходящих глубоких изменениях в нашей стране необычайно велика. Его имя принадлежит истории. Но время всестороннего анализа деятельности А.Д. Сахарова (а мы не сомневаемся, что такой анализ будет проведен) еще впереди». [1] Выступления Сахарова, активного члена «Межрегиональной группы» Съезда народных депутатов - разрушителей Советского Союза, - широко освещалось СМИ. Менее известно его реальное участие в создании водородной бомбы.

«Отцом водородной бомбы в Советском Союзе по праву считается А.Д. Сахаров. Среди создателей атомной и водородной бомб в первой шеренге стоят также имена И.В. Курчатова (научного руководителя ядерных программ), И.Е. Тамма, Ю.Б. Харитона, Я.Б. Зельдовича, К.И. Щелкина, Е.И. Забабахина». [2, с. 886]

Вспомним, что после окончания Второй мировой войны бывшие союзники опять оказались по разную сторону баррикады и не по вине СССР. «Вскоре после Хиросимы военные стратеги в Вашингтоне начали размышлять о способах применения атомных бомб против Советского Союза. Самый первый список целей атомного нападения был подготовлен 3 ноября 1945 года». [9, с. 301] В результате войны СССР приобрел большой международный авторитет, развернутую военную промышленность и союзников в Европе и Азии. США приобрели то же самое, плюс огромный промышленный потенциал и атомную бомбу. В 1947 году госсекретарь США Дж. Маршалл выступил с планом восстановления главных отраслей промышленности стран Европы и СССР при условии, что эти страны обязывались способствовать развитию «свободного предпринимательства», т.е. поощрять частные американские инвестиции, расходование которых контролировалось бы США. 16 западноевропейских стран, в основном будущие страны НАТО, подписали соглашение. И.В. Сталин на такие условия сотрудничества не пошел. Противостояние обострялось тем, что идеи национальной независимости находили поддержку у народов не только колониальных стран, но и европейских капиталистических. И на пути США к мировой гегемонии стоял только Советский Союз. Успешное испытание советской ядерной бомбы устанавливало военный паритет соперничающих сторон, что никак не устраивало Америку.

31 января 1950 года Президент США Г. Трумен выступил с заявлением о том, что дал указание Комиссии по атомной энергии «продолжать работу над всеми видами атомного оружия, включая так называемую водородную или сверхбомбу». [3, с. 1096] Для Советского правительства такой поворот событий не был неожиданностью.

Обсуждения и теоретические работы в США над водородной бомбой велись и ранее, с тех пор, как началась работа над ядерной бомбой. В марте 1948 года в Лондоне состоялась встреча К. Фукса, теоретика и одного из разработчиков американской водородной бомбы с нашим резидентом, «во время которой он передал для СССР материалы, оказавшиеся первостепенной важности. Среди этих материалов был новый теоретический материал, относящийся к сверхбомбе. ... В качестве первичной атомной бомбы использовалась бомба пушечного типа на основе урана-235 с отражателем из окиси бериллия. Вторичным узлом являлась жидкая ДТ-смесь. ... Инициирующий отсек примыкал к длинному цилиндрическому сосуду с жидким дейтерием». [3, с. 1099] В этой схеме предполагалось, что взорвавшаяся ядерная бомба нагревает смесь дейтерия с тритием до температуры в несколько миллионов градусов, что вызовет термоядерную реакцию.

Мощность взрыва водородной бомбы ограничивается только возможностью ее транспортировки. Дело в том, что жидкий дейтерий и тритий (их температура близка к абсолютному нулю) требуют особого хранения. Они помещаются в криостат, сосуд с двойными стенками, между которыми вакуум, этот сосуд погружается в жидкий гелий, находящийся в таком же криостате, тот в свою очередь погружен в подобный же сосуд с жидким азотом. Сжиженные газы испаряются, их надо улавливать и снова охлаждать. Необходима криогенная техника и ее непрерывное обслуживание. «Обсуждалось, например, что бомбу, замаскировав, доставят на корабле к берегам Америки и там взорвут, уничтожив полстраны. (Сравните приведенное в книге Сахарова обсуждение сходного предложения, которое вел А.Д. Сахаров с контр-адмиралом Ф. Фоминым. Интересна реакция Ф. Фомина: «Мы, моряки, не воюем с мирным населением»)». [5, с. 71]

«10 июня 1948 года Постановление СМ СССР обязывало КБ под руководством Ю.Б. Харитона провести проверку данных о возможности осуществления ... водородной бомбы. ... В июне этого же года специальная группа ФИАН СССР в составе И.Е Тамма, С.З. Беленького и А.Д. Сахарова приступила к работе по проблеме ядерного горения дейтерия. В состав группы вскоре вошли В.Л. Гинзбург и Ю.А. Романов». [3, с. 1099]

Здесь уместно привести некоторые биографические данные А. Сахарова. Родился в 1921 году, в 1938-м поступил в Московский университет, в 1942-м окончил учебу в Ашхабаде, куда эвакуировался вместе с университетом, и распределился на завод в Ковров. В 1945-м поступает в аспирантуру к И.Е. Тамму. Вот что пишет В.Б. Адамский о Тамме и его взаимоотношениях с Сахаровым: «...И.Е. Тамм, человек резкий, импульсивный, нетерпимый ко всякой фальши и неспособный к какому-либо конформизму, оказавший, как мне представляется, большое влияние как учитель и гражданин на Андрея Дмитриевича в начале его пути». [1, с. 26]

В конце января 1950 года «Клаус Фукс продиктует и подпишет заявление в лондонском Военном министерстве, признавшись в том, что он передавал сверхсекретную информацию в СССР - о конструкции образцов ядерного оружия, разработанных в Лос-Аламосской лаборатории во время войны и вскоре после ее окончания. Всего четыре дня спустя после письменного признания Фукса (31.01.1950) президент Гарри Трумэн направил Комиссии по атомной энергии США директиву возобновить работы по программе создания супербомбы. ... Не прошло и месяца со дня появления директивы Трумэна о программе создания водородной бомбы, как обнаружилось, что почти все более или менее важные предположения о конструкции водородной бомбы, принятые к этому времени и известные Фуксу, оказались неверными. Г. Бете (глава теоретического отдела Лос-Аламосской лаб.) писал: «Если русские действительно начали свою термоядерную программу на основе именно той информации, что они получили от Фукса, то их программа также должна была провалиться. ... После начала серьезной работы над ней (супербомбой) и как цепь «случайных» событий, произошедших много времени спустя после того, как Фукс покинул Лос-Аламосс, привела к совершенно новой концепции термоядерного оружия, известной ныне под названием водородной бомбы Теллера-Улама». [6, с. 154] Советским физикам выводы Г. Бете не были известны. 1 ноября 1952 года США провели испытание термоядерного устройства с жидким дейтерием тротиловым эквивалентом порядка 10 млн. т. Конструкция этого устройства не рассекречена до сих пор, поэтому даже его вес разными авторами указывается разный. Ю.Б. Харитон называет - 65 т [7, с. 201], а Б.Д. Бондаренко - 80 т. [2, с. 892] Но сходятся в одном, устройство - огромное лабораторное сооружение величиной с двухэтажный дом, его трудно транспортировать, то есть это не было бомбой.

Кто отец 

Примерно через месяц после директивы Президента США форсируются работы в СССР. 26 февраля 1950 г. было принято Постановление СМ СССР «О работах по созданию РДС-6» (РДС-6 - шифр водородной бомбы), которым предписывалось создание бомбы с тротиловым эквивалентом 1млн. т и весом до 5 т. Постановление предусматривало использование в конструкции трития. В тот же день было принято Постановление СМ СССР «Об организации производства трития». [3, с. 1100]

На пути к поставленной Правительством цели просматривались трудно преодолимые проблемы.

«Как известно, в водородной бомбе идет реакция слияния трития Т и дейтерия Д, Т+Д или Т+Т. Поэтому для создания водородной бомбы был необходим тритий. В конце 40-х - начале 50-х годов, когда встал вопрос о создании водородной бомбы, в СССР трития не было. (Тритий нестабилен, его период полураспада 8 лет, поэтому в природе, например, в воде, он существует в незначительных количествах.) Тритий можно производить в атомных реакторах, работающих на обогащенном уране. В начале 50-х годов в СССР таких реакторов не было, была только поставлена задача их сооружения. Было очевидно, что за короткое время, 2-3 года, не удастся наработать значительное количество трития». [5, с. 70]

Но одновременно с Советом Министров и Академией Наук СССР обороно-способностью страны был озабочен солдат срочной службы Советской Армии Олег Александрович Лаврентьев. Ему удалось обойти возникшие трудности.

«С ядерной физикой я познакомился в 1941 г., когда учился в 7 классе средней школы. Я прочитал только что вышедшую книгу «Введение в ядерную физику» (автора я не помню), где нашел для себя много интересного. Из нее я впервые узнал про атомную проблему, и возникла моя голубая мечта - работать в области атомной энергетики.

Дальнейшему моему образованию помешала война. В 18 лет я ушел добровольцем на фронт. Участвовал в боях за освобождение Прибалтики. После окончания войны служил на Сахалине. Там для меня сложилась благоприятная обстановка. Мне удалось переквалифицироваться из разведчиков в радиотелеграфисты и занять сержантскую должность. Это было очень важно, так как я начал получать денежное довольствие и смог выписать из Москвы нужные мне книги, подписаться на журнал УФН. В части имелась библиотека с довольно большим выбором технической литературы и учебников. Появилась четкая цель, и я начал подготовку к серьезной научной работе. По математике я освоил дифференциальное и интегральное исчисление. По физике проработал общий курс университетской программы: механику, теплоту, молекулярную физику, электричество и магнетизм, атомную физику. По химии - двухтомник Некрасова и учебник для университетов Глинки.

Особое место в моих занятиях занимала ядерная физика. По ядерной физике я впитывал и усваивал все, что появлялось в газетах, журналах, передачах по радио. Меня интересовали ускорители: от каскадного генератора напряжения Кокрофта и Уолтона до циклотрона и бетатрона; методы экспериментальной ядерной физики, ядерные реакции заряженных частиц, ядерные реакции на нейтронах, реакции удвоения нейтронов (n, 2n), цепные реакции, ядерные реакторы и ядерная энергетика, проблемы применения ядерной энергии в военных целях. Из книг по ядерной физике у меня тогда были: М.И. Корсунский, «Атомное ядро»; С.В. Бреслер, «Радиоактивность»; Г. Бете, «Физика ядра».

Идея использования термоядерного синтеза впервые зародилась у меня зимой 1948 года. Командование части поручило мне подготовить лекцию для личного состава по атомной проблеме. Вот тогда и произошел «переход количества в качество». Имея несколько дней на подготовку, я заново переосмыслил весь накопленный материал и нашел решение вопросов, над которыми бился много лет подряд: нашел вещество - дейтерид лития-6, способное сдетонировать под действием атомного взрыва, многократно его усилив, и придумал схему для использования в промышленных целях ядерных реакций на легких элементах. К идее водородной бомбы я пришел через поиски новых цепных ядерных реакций. Последовательно перебирая различные варианты, я нашел то, что искал. Цепь с литием-6 и дейтерием замыкалась по нейтронам. Нейтрон, попадая в ядро Li6, вызывает реакцию: n + Li6 = Не4 + Т + 4,8 МэВ.

Тритий, взаимодействуя с ядром дейтерия по схеме: Т + D = Не4 + n + 4,8 МэВ, возвращает нейтрон в среду реагирующих частиц.

Дальнейшее уже было делом техники. В двухтомнике Некрасова я нашел описание гидридов. Оказалось, что можно химически связать дейтерий и литий-6 в твердое стабильное вещество с температурой плавления 700° С. Чтобы инициировать процесс, нужен мощный импульсный поток нейтронов, который получается при взрыве атомной бомбы. Этот поток дает начало ядерным реакциям и приводит к выделению огромной энергии, необходимой для нагрева вещества до термоядерных температур».

В приведенном описании схема бомбы в элементах подобна той, что была передана К. Фуксом резиденту, только в ней жидкий дейтерий заменен на дейтерид лития. В такой конструкции не нужен тритий, и это уже не устройство, которое надо было бы подвозить на барже к вражескому берегу и подрывать, а настоящая бомба, при необходимости доставляемая баллистической ракетой. В современных термоядерных бомбах применяется только дейтерид лития.

Здесь даются выдержки из статьи О.А. Лаврентьева, опубликованной в Сибирском физическом журнале N 2, 1996 г., с. 51-66, изданного тиражом 200 (двести) экземпляров.

«Что было делать дальше? Я, конечно, понимал всю важность сделанных мной открытий и необходимость донести их до специалистов, занимающихся атомными проблемами. Но в Академию наук я уже обращался, в 1946 г. посылал туда предложение по ядерному реактору на быстрых нейтронах. Никакого ответа не получил. В Министерство Вооруженных Сил направил изобретение по управляемым зенитным ракетам. Ответ пришел только через восемь месяцев и содержал отписку в одну фразу, где даже название изобретения было искажено. Писать еще одно послание в «инстанции» было бессмысленно. К тому же я считал свои предложения преждевременными. Пока не решена главная задача - создание атомного оружия в нашей стране, - никто не будет заниматься «журавлем в небе». Поэтому мой план состоял в том, чтобы закончить среднюю школу, поступить в Московский государственный университет и уже там, смотря по обстоятельствам, довести свои идеи до специалистов.

В сентябре 1948 г. в г. Первомайске, где находилась наша часть, открылась школа рабочей молодежи. Тогда существовал строжайший приказ, запрещающий военнослужащим посещать вечернюю школу. Но наш замполит сумел убедить командира части, и троим военнослужащим, в том числе и мне, было разрешено посещать эту школу. В мае 1949 года, закончив три класса за год, я получил аттестат зрелости. В июле ожидалась наша демобилизация, и я уже готовил документы в приемную комиссию МГУ, но тут совершенно неожиданно мне присвоили звание младшего сержанта и задержали еще на один год.

А я знал, как сделать водородную бомбу. И я написал письмо Сталину. Это была коротенькая записка, буквально несколько фраз о том, что мне известен секрет водородной бомбы. Ответа на свое письмо я не получил. Прождав безрезультатно несколько месяцев, я написал письмо такого же содержания в ЦК ВКП(б). Реакция на это письмо была быстрой. Как только оно дошло до адресата, из Москвы позвонили в Сахалинский обком, и ко мне из Южно-Сахалинска приехал подполковник инженерной службы Юрганов. Насколько я понял, его задачей было убедиться, являюсь ли я нормальным человеком с нормальной психикой. Я поговорил с ним на общие темы, не раскрывая конкретных секретов, и он уехал удовлетворенный. А через несколько дней командование части получило предписание создать мне условия для работы. Мне выделили в штабе части охраняемую комнату, и я получил возможность написать свою первую работу по термоядерному синтезу.