Мир Политики

Олег ДЗЮБА

В 1930-е годы его называли «американцем номер один», а в СССР его имя надолго оказалось под запретом. Чарльза Линдберга в Америке чтят так же, как у нас Гагарина. В 1927 году он установил фантастический воздушный рекорд, совершив трансатлантический перелет Нью-Йорк — Париж. А еще через четыре года Линдберг первым без посадки пересек на самолете Тихий океан, стартовав в Нью-Йорке и приземлившись на Камчатке

До этих перелетов Линдберга даже в его отечестве знали немногие. Он подрабатывал скромным воздушным извозчиком и почтальоном, и в начале карьеры ему приходилось летать бог весть на чем. Когда он надумал купить подержанный итальянский самолет, его предупредили, что коровы объели на нем обтяжку рулевого управления. «Очевидно, – писал Линдберг в мемуарах, – коровы и мулы питают к полотняной самолетной обтяжке особенную любовь». Однако биплан оказался в еще более жутком состоянии, чем его описывали. Машине требовался новый руль, кроме того, на несущих поверхностях были сорваны петли элеронов, в радиаторе зияли дыры, которые прежний владелец пытался замазать отрубями, мотор работал с перебоями. Но Линдберг взлетел на нем, надеясь дотянуть до городка Линкольн, где можно было произвести ремонт. Минут через пятнадцать после взлета разорвало радиатор. Пришлось планировать на скошенное поле. Там на счастье оказался владелец самолета, который на волах отбуксировал его к ферме. Аппарат разобрали и по частям перевезли в мастерскую.

В другой раз Линдберг вместе с компаньоном заплутал в небе и был вынужден приземлиться на овечьем кладбище. Подняться вдвоем не удавалось, и Линдберг в одиночку перелетел в городок Кэмп-Вуд, где сел на рыночную площадь. Взлетать оттуда можно было только при выгодном ветре, а присоединившийся к Линдбергу приятель ни за что не хотел пропустить городской танцевальный вечер. В итоге ветер упустили, и пришлось идти на взлет по улице, на которой расстояние между столбами всего на полметра превышало размах крыльев. Но и до столбов докатить не удалось, так как машина тормознула на ухабе, развернулась и вломилась в магазин хозяйственных товаров. Владельцы, правда, не стали требовать плату за убытки, посчитав, что выгода от такой «рекламы» перевесит нанесенный ущерб.

Его самолет «Дух Сент-Луиса» перед перелетом из Нью-Йорка в Париж       Чарльз Линдберг в 1932 году     Толпа окружила самолет «Дух Сент-Луиса» после успешного завершения Линдбергом первого беспосадочного трансатлантического перелета и приземления в окресностях Парижа      Чарльз Линдберг готовит свой самолет к трансатлантическому перелету       Анни Линдберг улыбается встречающим ее и мужа в городе Наталь (Бразилия), 1933 год     Чета летчиков в аэропорту Лос-Анджелеса в марте 1930 года

Как-то после полета к Линдбергу подошла почтенная негритянка и спросила, за сколько долларов он поднимет ее в небо и там оставит? Она, видимо, не понимала, как недалека от истины: в те времена каждый отрыв от земли мог обернуться переселением на небо, ибо несовершенство техники дополнялось пренебрежением элементарными правилами безопасности. Ну кто в наши дни соберется к облакам с худым бензобаком? А Линдберга подобные «мелочи» не смущали. Он мог отправиться в полет вдоль Мексиканского залива, хотя «в задней стенке нашего бензинового бака была маленькая трещина, доходившая почти до середины, и когда просачивание сквозь нее бензина прекращалось, мы знали, что бак наполовину опустел». 

Но проходя сквозь эти приключения, Чарльз постепенно превращался в аса и даже стал членом «клуба гусениц», как называли летчиков, которым хоть раз пришлось покинуть аварийный самолет на парашюте. Странное название объяснялось тем, что парашюты делают из шелка, а шелк получают из коконов шелкопряда.

Из почтальонов – в герои нации

Набравшись опыта, Линдберг взялся за перевозку почты между штатом Миссури и Чикаго. Любая воздушная работа требовала мужества, но Линдберг не захотел довольствоваться рискованной, но все же будничной деятельностью авиапочтальона. Заветной мечтой авиаторов в те годы был полет над Атлантикой. Англичане Джон Алькок и Артур Браун в 1919 году перелетели с Ньюфаундленда в Ирландию – но все же не на материк. Газеты пестрели сообщениями о попытках пересечь океан по воздуху. Американский миллионер Раймон Ортег учредил солидный денежный приз для первого авиатора, который соединит воздушным мостом Нью-Йорк и Париж. 

«Дженни», как именовал Линдберг свой самолет, для сверхдальних воздушных бросков не годилась. А конструкторы и предприниматели отказывались продавать «простому почтальону» машину, пригодную для трансатлантического перелета. Наконец, в Сан-Диего нашлась фирма, рискнувшая доверить свою репутацию неизвестному пилоту. Машина получила имя Spirit of St. Louis – «Дух Сент-Луиса». Хрупкое сооружение из дерева и полотна с мотором мощностью 220 лошадиных сил стоило 10 тысяч долларов. На ней утром 20 мая 1927 года Линдберг и начал полет, которому суждено было обессмертить его имя.

Похоже, его не встревожил пример двух французских летчиков, двумя неделями раньше пытавшихся перелететь океан с востока на запад и пропавших в Атлантике. В подшивках советского журнала «Самолет» я отыскал статистику воздушных бросков через Атлантический океан. До 1930 года (после которого этот маршрут перестал привлекать интерес первооткрывателей) было предпринято 44 попытки одолеть эту трассу. 20 стартов закончились благополучно, 24 полета прервались аварийными посадками. Из 29 человек, вверивших свои жизни гидропланам, погибли четверо (некоторые выжили только после затяжных дрейфов в океане). 27 несчастливцев пытались достичь цели на 13 сухопутных самолетах. Двадцати трем из них не суждено было больше ступить на землю. 

И все же для самого Линдберга триумфальная встреча в Париже стала сюрпризом. Пилоту, записавшему в перечне первоочередных дел по прибытии в столицу Франции поиски недорогой гостиницы, пришлось спасаться от ликующей толпы, а его самолет чуть не разодрали на сувениры! Двадцатипятилетний воздушный почтальон тут же стал национальным героем Америки. Конгресс США присвоил пилоту звание полковника, перескочив сразу через несколько воинских ступеней. Пресса прозвала Линдберга Американцем №1, а президент США Джон Калвин Кулидж специально послал за ним во Францию военный корабль. 

В дни своего триумфа Линдберг оказался в мастерской скульптора Сергея Коненкова, жившего тогда в Нью-Йорке. «Я изваял Линдберга — человека с крыльями за спиной, – вспоминал скульптор на склоне лет. – Статую установили в витрине фешенебельного магазина Уолмана на 5-й авеню — чисто американский жест…»

И дальнейшая судьба Линдберга, как выражается Коненков, чисто американская. Он женился на дочери американского посла в Мексике, страстно мечтавшей подняться в воздух. Вскоре они вместе осуществили целый ряд сложный рискованных перелетов. Первый из них занес чету Линдбергов на Камчатку.

Первый беспосадочный

Рекордные воздушные маршруты все чаще в то время прокладывались над территорией СССР. «Железный занавес» еще не опустился, и заявки на перелеты, поступавшие в Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству, как правило, не отклонялись. «Воздушное пространство и гостеприимство Союза были открыты всем, пожелавшим воспользоваться ими», – писал советский журнал «Вестник воздушного флота», – в распоряжение гостей предоставлены все средства связи, метеорологического обслуживания, обеспечения горючим». Правда, иной раз залетали к нам и «предшественники» Пауэрса и Руста. Французы Кост и Беллонт, например, отправились в 1929 году в перелет из Парижа в Иркутск. Несмотря на запрет пролета над районами дислокации Особой Дальневосточной армии, они прошли над закрытой зоной и приземлились в Маньчжурии. Вернувшись на родину, Кост заявил, что и не собирался прерывать рейд в Иркутске, намереваясь лететь, пока хватит бензина и сил.

К дате старта Линдбергов из Нью-Йорка Тихий океан уже был покорен советскими летчиками. В 1929 году через него перелетел экипаж туполевского самолета «АНТ-4» «Страна Советов» во главе с известным в ту пору пилотом Семеном Шестаковым. «АНТ-4» оставил под крыльями около 

20 тысяч километров. После Москвы была сделана посадка в Новосибирске, потом в Хабаровске, где колеса поменяли на поплавки. После этого курс снова был взят на Америку с остановками в Петропавловске-Камчатском, на Алеутских островах, в Сиэтле, Детройте и, наконец, в Нью-Йорке.

Официальной целью перелета была демонстрация возможностей советской воздушной техники, но была и другая. «Нью-Йорк Дейли Уорлд» писала после завершения эпопеи «Страны Советов»: «Советский самолет установил первый официальный контакт между США и СССР». Дипломатических отношений между нашими странами тогда не было, и рекордный бросок «АНТ-4» стал одним из этапов в их сближении.

Навстречу «Стране Советов» вылетело пять нью-йоркских самолетов, а из Детройта «АНТ-4» сопровождали два трехмоторных аэроплана, принадлежавших Генри Форду. На аэродроме Кертис-Фильд собрались более 10 тысяч человек. Когда экипаж Шестакова покинул самолет и поднялся на крышу ангара, чтобы приветствовать собравшихся, в аэропорту приземлился и самолет Линдберга. На той же крыше он поздравил советских покорителей воздушных просторов.

В отличие от советских летчиков, сам Линдберг собрался пересечь север Тихого океана без посадки. Кроме того, вторую часть намеченной трассы — между Камчаткой и Японией, а потом и Китаем, никто из его современников одолеть еще не успел.

После парижского триумфа уже мало кто сомневался в возможностях Линдберга. Теперь не он ищет фабрикантов аэропланов, а те сами осаждают его с предложениями осмотреть новые самолеты. Перед своим первым сенсационным перелетом в Париж пилот, стремясь предельно облегчить «Дух Сент-Луиса», снял с машины все лишнее, отказался от теплой одежды и припасов. Шестисотсильный «Локхид-Сириус» был куда выносливей, так что теперь список экспедиционного снаряжения занимал несколько страниц: револьверы, рыболовные сети, фальшвейеры, палатки, парашюты.

27 июля 1931 года «Сириус» взмыл над Нью-Йорком и через две недели, после нескольких посадок на озерах, приводнился в районе аляскинского города Ном. Покинули Линдберги Аляску утром 15 августа, и через 11 часов гидросамолет качали волны пролива Литке у восточного побережья Камчатки. Аэронавты различали среди сбежавшихся к берегу людей европейские лица и смуглые лица коряков. Жена Линдберга Анни попыталась заговорить по-русски: несколько фраз были записаны у нее в блокноте латинскими буквами. На удачу, в поселке оказалась женщина-зоолог, немного знавшая иностранные языки. С ней Анни смогла объясниться на смеси английских и французских слов.

В Петропавловск-Камчатский Линдберги перелетели за 4 часа 13 минут. Приют для «Сириуса» нашли в ковше Авачинской губы. Линдбергов разместили в одном из домов неподалеку от бывшей резиденции губернатора (ныне здесь областной музей). С Камчатки они улетели в Токио, где на борт исхитрился пробраться «заяц». Японский мальчишка, проскользнув мимо охраны, спрятался в фюзеляже. Но вместо Америки, о которой он мечтал, бедолага угодил в полицию. В любом случае, Линдберги собирались взять курс на запад, так что мальчишка улетел бы не в Сан-Франциско, а в Шанхай.

В Китае азарт и отвага Чарльза пришлись ко двору. Река Янцзы как раз вышла из берегов, и наводнение глотало тысячи жизней обитателей равнин. Двухместный «Сириус» был подарком для китайских спасателей. Линдберг носился над акваторией грандиозного паводка, высматривая крестьян, спасавшихся на крышах своих домов, приводнялся, чтобы китайский врач, занимавший кресло второго пилота, осмотрел пострадавших и снабдил лекарствами. 

До и после Пёрл-Харбора

Уже в наше время мне удалось повстречать очевидца той воздушной эпопеи. В восьмидесятых годах прошлого столетия на открытие памятника Ивану Кускову, основавшему в 1812 году калифорнийскую крепость Форт-Росс, приехал в старинный город Тотьму вашингтонский профессор истории Виктор Порфирьевич Петров. Сын священника из Харбина, он провел молодость в Шанхае, где сотрудничал с русской газетой. Виктор Порфирьевич рассказал мне, как в октябре 1931 года редактор послал его, юного репортера, взять интервью у Чарльза Линдберга. Газету интересовали и его спасательные рейсы, и дни, проведенные в СССР.

Но увы: накануне пришла телеграмма с известием о скоропостижной смерти отца Анни, и супруги, прервав перелет, срочно отплывали в Калифорнию. Петров все же подкараулил чету летчиков у трапа лайнера. «Мистер, – крикнул он пилоту, протолкавшись сквозь провожающих и охрану, – расскажите для русской газеты о Камчатке». Линдберг замедлил шаг, но Анни отрицательно покачала головой. Чарльз посмотрел на жену, коротко сказал «нет» – и супруги поднялись по трапу.

Оставшийся в Шанхае «Сириус» доставили морем в Америку, и в 1933 году Линдберг, приглашенный авиакомпанией «ПанАмерикэн» на должность консультанта, вместе с женой вновь пересек Атлантику. После посадок на Фарерских островах, в Копенгагене и Хельсинки он побывал в Ленинграде. 25 сентября летчик Юлиан Пионтковский на своей авиетке встретил американцев на подступах к столице и указал им трассу к посадке на Москве-реке у водного стадиона. 

После этого Линдберги перебрались в Европу, так как назойливые американские репортеры не оставляли их в покое. Да что там репортеры: злоумышленник выкрал у них малолетнего сына, требуя за него выкуп. Ребенок погиб, несмотря на то, что родители были готовы отдать любые деньги за его спасение.

Спокойствие Чарльз и Анни нашли в Германии. Вернувшись в Америку, Линдберг не раз публично высказывался против вступления США в войну и защищал «новый порядок», установленный в полюбившейся ему Германии. Собственно, именно поэтому имя Линдберга долгие годы было фактически под запретом в СССР, с которым его связывал один из самых знаменитых его перелетов.

Однако, его симпатии к нацистской Германии закончились после Пёрл-Харбора. И впоследствии Линдберг принял участие в полусотне военных миссий. В 1954 году президент США Дуайт Эйзенхауэр присвоил ему звание бригадного генерала в резерве военно-воздушных сил, что окончательно реабилитировало в глазах соотечественников и всего мира знаменитого пилота, подпортившего было свою репутацию одобрительными высказываниями о гитлеровской Германии. Умер Линдберг в 1974 году на Гавайях. Два самолета, на которых он совершил свои знаменитые полеты, теперь хранятся в музее.