Мир Политики

БУНДОВСКО-СИОНИСТСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ 

Ее руководителем неожиданно для себя и окружающих оказался В. Ошарович, редактор еврейской газеты «Октябрь». Следствие якобы «установило», что в Минске существовал бундовский комитет из 6 человек, связанный с нелегальным ЦК Бунда в Москве. 

Бундовские ячейки были «обнаружены»: в Минске (на швейной фабрике, деревообрабатывающем заводе, в типографии, Академии наук, наркоматах торговли и просвещения, Госбанке, Белкоопсоюзе, инвалидной кооперации); в Витебске, Гомеле, Могилеве, Мозыре. 

Организация якобы «работала» по заданиям разведотдела польского Генштаба, литовской и американской разведок одновременно! Согласно обвинительному акту, она вела «активную вредительскую работу на промышленных предприятиях, главным образом в кожевенной и деревообрабатывающей промышленности, в артелях кустарей, торговом аппарате, финансовой системе и еврейских учебных заведениях». 

* * * 

Это не все «контрреволюционные, шпионские и вредительские организации», «раскрытые» в БССР в 1937-38 годы. Помимо 7 указанных выше, надо упомянуть еще 6: Антисоветская националистическая организация «БНС» («Белорусская национальная самопомощь»); Антисоветская террористическая организация «СБЗВБ» («Союз борьбы за освобождение Белоруссии»); Контрреволюционная организация «Культурная помощь деревне»; Контрреволюционная антисоветская организация «Белорусское отделение крестьянского бюро меньшевиков»; Сионистская контрреволюционная организация «Левый Гехалуц»; Сионистская молодежная организация «ЦСЮФ» 

Обвинения, предъявлявшиеся руководителям и членам «антисоветского подполья», основывались исключительно на признаниях самих арестованных, полученных путем применения к ним жестоких пыток, и на показаниях свидетелей (как правило – негласных агентов НКВД, выступавших в роли осведомителей и провокаторов). «Руководителей» и «активистов» обычно приговаривали к смертной казни, остальных – к различным срокам заключения в трудовых лагерях. 

Реабилитация «членов» ОАП и других «контрреволюционных организаций» произошла в период с 1955 по 1989 годы. 

* * * 

Еще одним направлением деятельности органов НКВД в период «большого террора», помимо «подпольных организаций», являлось выявление «иностранной агентуры». Об этом свидетельствует справка Управления госбезопасности НКВД БССР, составленная 12 декабря 1938 года. Вот некоторые сведения из нее, касающиеся только «польских агентов», без учета немецких и латвийских: 

«Об итогах операции по польской, немецкой и латвийской агентуре в БССР, проводившейся в период август 1937 г. – сентябрь 1938 г. на основе приказов НКВД СССР. 

Итоги операции по польской агентуре: 

Всего арестовано польских шпионов, диверсантов и участников повстанческих организаций – 21.407 чел. По этой операции было изъято и разоблачено: Перебежчиков из Польши – 3088. Польских легионеров – 894. Политэмигрантов – 468. Бывших контрабандистов, лично бывших в Польше – 1024. Бывших членов польских политических партий – 94. 

5. Национальный состав арестованных характеризуется следующими данными. Поляков – 9196 чел., белорусов – 10120, евреев – 1059, русских – 383, украинцев – 181, немцев – 105, латышей – 122, литовцев – 133, прочих – 110. 

6. Социально-политический состав: 

1-й этап /арестов/ (с 1/VII-37 г. по 1/03-38 г.): 3593 колхозников, 1716 рабочих, 685 единоличников, 2837 служащих. Всего 8831 человек. 

2-й этап /арестов/ (с 1/VI по 1/1Х-1938 г.): Всего 5666 человек, в том числе 1556 колхозников, 326 рабочих, 1017 служащих. 

Результаты рассмотрения следственных дел в НКВД СССР и на Особой тройке НКВД БССР: 

1. Из числа арестованных – 15.747 чел. осуждено до 1-го июня 1938 г. решением НКВД СССР и Прокуратуры Союза по 1-й категории /смертная казнь/ – 14.037 чел. 

2. Из общего количества дел, рассмотренных Особой тройкой НКВД БССР, – 6770, осуждено по 1-й категории – 4650. Помимо этого не допущено на рассмотрение тройки и возвращено пересмотру органам 196 следственных дел». 

* * * 

Во второй половине 1938 года репрессии пошли на спад. Одновременно кремлевское руководство приступило к уничтожению своих «цепных псов» – исполнителей «первой и второй волн» репрессий. Например, нарком внутренних дел СССР Николай Ежов (которого советская пропаганда называла «железным наркомом») был смещен со своего поста 8 декабря 1938 года и 4 февраля 1940 года расстрелян. Главу НКВД БССР Алексея Наседкина арестовали 16 декабря 1938 года, расстреляли в феврале 1940. 

Все заявления о «произволе» карательных органов, якобы вышедших в 30-40-е годы из-под контроля партии, являются ложью. Вплоть до самого конца существования Советского Союза, в котором КПСС являлась не только правящей, но и единственной политической партией, эту выдумку специально внедряли в сознание масс, чтобы хоть как-то объяснить чудовищные репрессии против собственных граждан. 

Множество документов, опубликованных после 1991 года, неопровержимо доказали, что все репрессии в СССР осуществлялись только ПО УКАЗАНИЯМ ПАРТИЙНЫХ ОРГАНОВ, на основании общих планов этих «мероприятий» и персональных списков жертв, разрабатывавшихся и утверждавшихся непосредственными помощниками Сталина и специальными «порученцами», назначенными либо самим «великим инквизитором», либо с его ведома и согласия. 

В своем докладе на ХХ съезде КПСС Н.С. Хрущев сообщил, что один лишь Н.Н. Ежов, занимавший пост наркома внутренних дел СССР с сентября 1936 по декабрь 1938 года, направил на утверждение Комиссии по безопасности при Политбюро ЦК ВКП(б) 383 списка, включавшие фамилии нескольких десятков тысяч лиц, подлежавших уничтожению. Из них Молотов подписал 373 списка, Сталин – 362, Ворошилов – 195, Каганович – 191, Жданов – 177. А всего в «Особой папке» секретариата Сталина находятся 11 толстых переплетенных томов таких списков! При этом Сталин ни один список не подписал в одиночку, он требовал, чтобы свои подписи ставили и другие члены Особой комиссии. В народе это называется круговой порукой. 

ИТОГИ РЕПРЕССИЙ 30-Х ГОДОВ 

Сначала арестовали представителей белорусской интеллектуальной элиты, а потом их книги. В библиотеки поступали списки печатных изданий, подлежавших уничтожению. Например, в списке 1935 года значилось 1778 названий книг. Такие списки составлялись ежегодно, а то и несколько раз на год, вплоть до последних дней коммунистического господства. С июля 1933 года запрещенную литературу передавали в специальные хранилища, доступ в которые имели только партийные функционеры. 

В 1937 году была прекращена подготовка к печати 10-томной «Белорусской Советской Энциклопедии», ибо она популяризировала, как выяснилось, «врагов народа», а кроме того, должна была издаваться на беларуском языке. 

Академия наук БССР оказалась практически разгромленной. Нарком внутренних дел БССР А. Наседкин 25 июня 1938 года направил в ЦК КП(б)Б докладную записку «О вредительстве в Белорусской Академии наук». 

В ней он отметил, что в период 1932-37 гг. из 97 научных работ, планировавшихся в Институте истории АН БССР, были изданы только 10, причем 7 из которых конфискованы. По его словам, «вредительство» в институте выражалось в том, что на протяжении ряда лет тормозилась «разработка подлинной истории белорусского народа» и издание научных пособий по истории. Вместо этого институт издал ряд «контрреволюционных книг», а руководство института срывало разработку «научной истории Белоруссии», «подменяя» ее буржуазно-националистическими теориями о самобытности белорусского народа. 

В издательском плане Института литературы АН БССР на 1932-37 гг. значились 103 книги, но свет увидели лишь 19, да и то 16 из них вскоре были запрещены. 

Далее Наседкин сообщил, что с января 1937 года по данный момент органы НКВД арестовали в институтах академии 57 агентов иностранных разведок, троцкистов и прочих, пока еще работают «разработанные нами 22 участника антисоветского подполья, 80 близких родственников репрессированных и 40 научных сотрудников – уроженцев зарубежных стран». Многие из них вскоре были уволены с работы или арестованы. 

В 1937-38 гг. были арестованы и казнены президенты Академии наук П. Горин и И. Сурта, академики Я. Афанасьев (почвовед), Т. Домбаль (экономист), М. Дурново (славист), С. Матулайтис (историк), Н. Блиадуха (геофизик), П. Панкевич, И. Петрович (литературовед), Б. Тарашкевич (языковед), В. Щербаков. 

Умерли в лагерях академики Ц. Бурштин (математик), И. Замотин (литературовед), Е. Рывлин (историк). Десять лет отбыл в лагерях академик С. Сербента (историк и философ), восемь лет – академик М. Козлов (химик) 

Тогда же были арестованы члены-корреспонденты Я. Бронштейн (казнен), П. Бузук, С. Мельник, С. Огурский, И. Харик (казнен), Б. Шпенцер (умер в лагере), М. Щекотихин. 

В целом, академия потеряла за два года более 100 ученых. В 1938 году осталось всего 6 аспирантов из тех 139, которые имелись в 1934 году (4,32%). И это не считая потерь от репрессий в предыдущие годы! Институты философии и экономики в 1938 году вообще закрыли. Для замены репрессированных белорусских ученых и преподавателей высшей школы присылали выходцев из России. 

Тяжкие испытания выпали на долю белорусских писателей, поэтов, публицистов, литературных критиков. Как уже сказано выше, аресты писателей и поэтов начались с 1930 года. В 1934 году вместо прежних свободных литературных объединений был создан единый Союз советских писателей Беларуси. С той же целью позже учредили союзы композиторов, художников, архитекторов. С самого начала в них воцарилась тяжелая атмосфера взаимных обвинений и доносов. Историческая и фольклорная тематика квалифицировалась как националистическая. Требовалось восхвалять «счастливую социалистическую действительность» и «славное революционное прошлое». 

В сталинские застенки попали 159 белорусских литераторов, большинство которых погибли. До 1940 года были репрессированы свыше 65% членов СП БССР состава 1935 года! 

Большевики закрыли Гомельский драматический театр, его руководителя, известного артиста, режиссера и драматурга Владислава Голубка, который первым получил звание народного артиста БССР, бросили в тюрьму и позже расстреляли. Такая же судьба постигла художественного руководителя еврейского театра Михаила Рафальского. 

Значительной потерей для белорусского музыкального искусства стала гибель композитора и дирижера Владимира Теравского, а также известного собирателя народных песен Антона Гриневича. 

Коммунисты практически полностью уничтожили и католическую, и православную церковь в БССР. Так, из 1445 дореволюционных православных церквей летом 1938 года действовали лишь две (!) – в Орше и Мозыре. Церкви превращались в клубы, амбары, склады. Только за 1937 год и первую половину 1938 были арестованы 3247 верующих, в том числе 400 священников и монахов, 5 архиепископов и один митрополит. 

По всей стране, в том числе в БССР, создавались «Союзы воинствующих безбожников», насаждавшие атеизм самыми варварскими методами. 

* * * 

Согласно официальным данным (по мнению независимых исследователей, существенно заниженным), в БССР за период 1921-1953 гг. жертвами репрессий большевиков стали не менее 600 тысяч человек. 

Во-первых, это 250.449 лиц, осужденных судами либо внесудебными органами («тройками», «двойками», особыми совещаниями, коллегиями ОГПУ, НКВД, МГБ). 

Во-вторых, свыше 250 тысяч крестьян, объявленных в 1929-34 гг. «кулаками», лишенных всего своего имущества и высланных в отдаленные районы Урала, Сибири, Казахстана. 

В-третьих, более 100 тысяч жителей западных областей республики, репрессированных в административном порядке (т.е. без рассмотрения персональных дел) в 1939-41 и 1944-53 гг. 

Репрессии затронули все без исключения слои общества: партийно-советские, комсомольские и профсоюзные кадры, военнослужащих, сотрудников милиции и органов госбезопасности, рабочих, крестьян, священнослужителей. 

В период 1935-38 гг. («кировский поток» 1935-36 гг., «большой террор» в 1937-38 гг.), по официальным данным, им подверглись 86.168 граждан БССР, причем 25.425 человек (29,5%) из этого числа были казнены. Однако по подсчетам независимых историков, жертвами различных видов репрессий за эти 4 года стали свыше 400 тысяч человек, из числа которых большевики казнили около 50 тысяч. 

В данной связи надо отметить, что ближайшие родственники казненных автоматически становились жертвами репрессий. Их жёны неукоснительно получали 8 лет трудовых лагерей (с формулировкой «как члены семей врагов народа»), дети старше 18 лет – 5 лет лагерей (с той же формулировкой, либо «за антисоветскую деятельность»), детей в возрасте до 5-6 лет отправляли в детские приюты (при этом им меняли фамилии), остальных – в детские дома. Но в официальной статистике определенные категории таких лиц вообще не учитывались, например, дети, брошенные в специальные детские дома для ЧСИР («членов семей изменников родины»), где они подвергались систематическим издевательствам со стороны персонала. 

Как установил Л.В. Моряков, в пик репрессий (август 1937 – ноябрь 1938 гг.) только в Минске было расстреляно свыше 10 тысяч человек. Это время он назвал «кровавым туннелем смерти». Случались дни, когда расстреливали по 200-250 человек. Только за одну ночь, с 29 на 30 октября 1937 года, в минском НКВД расстреляли 27 литераторов (не считая еще 44 человек, не имевших отношения к литературному творчеству). 

Среди них было 19 белорусов и 8 евреев, все – молодые люди, в своем большинстве от 25 до 40 лет. Вот имена некоторых жертв той ночи: Анатоль Вольный (А. Ажгирей), 35 лет; Платон Головач (34 года); Алесь Дударь (А. Дайлидович), 33 года; Михась Зарецкий (М. Косянков), 36 лет; Василий Коваль (В. Ковалев), 30 лет; Федор Кляшторный (34 года); Юрка Лявонный (Л. Юркевич), 29 лет; Валерий Моряков (28 лет); Сергей Мурзо (25 лет); Янка Неманский (И. Петрович), 47 лет; Василий Сташевский (42 года); Михась Чарот (М. Куделько), 41 год. 

Учителей в 1937-38 годах расстреляли в БССР около 4 тысяч человек, врачей более тысячи, православных и католических священников примерно 2 тысячи. Сталинские палачи уничтожали интеллигенцию Беларуси методично и последовательно. 

Под угрозой находился любой мыслящий человек. Бывший нарком внутренних дел БССР Алексей Наседкин уже в камере смертников признался бывшему советскому разведчику Дмитрию Быстролетову (он отбыл в лагерях 18 лет), что получил из Москвы устный приказ выявлять и расстреливать в первую очередь «людей думающих». Другие не интересовали. Белорусский поэт Сергей Граховский вспоминал, что когда его арестовали, то предложили такую сделку: сдай пять «мыслящих», и ты свободен! 

Важное обстоятельство: почти все следователи НКВД (до 90%) были людьми «временными». Их присылали в Беларусь из России. Как и судей, входивших в так называемые «тройки». Они приезжали на неделю – две, зачитывали несколько сотен приговоров и уезжали. «Суд» обычно длился 10-15 минут, при этом сам обвиняемый отсутствовал! 

Места массовых расстрелов коммунисты скрывали, все убийства производились тайно, по ночам. Белорусскому археологу и искусствоведу Зенону Позняку удалось найти одно из таких мест под Минском – урочище Броды (Куропаты). Здесь в 1937-39 гг. людей расстреливали почти каждую ночь. По официальной оценке – около 30 тысяч жителей Беларуси. Однако такие Куропаты были возле каждого крупного города и районного центра Беларуси. 

* * * 

Трагическим результатом массовых репрессий в БССР явилось практически полное уничтожение дореволюционной интеллигенции и значительной части новой, советской, подготовленной в 20-30-е годы высшими учебными заведениями республики. 

Репрессии уничтожили элиту белорусской нации, ее интеллектуальный потенциал. Массовый террор против интеллигенции обернулся сворачиванием национально-культурного строительства, научных исследований, производственных разработок. Была прервана связь поколений, утрачены многие духовные ценности, подавлено национальное самосознание народа. Некому стало защищать национальные идеи, а тем более проводить их в жизнь. Понятно без лишних слов, что все это в огромной мере способствовало русификации белорусов.