Мир Политики

Надежда КОСТИНА

Репрессированы дважды

Объединение жертв политических репрессий выселяют из помещения, которого с таким трудом когда-то удалось добиться

Пытаюсь усесться на стуле так, чтобы не упасть.

– Сломан, – Юлия Исидоровна из-под очков наблюдает за моими ерзаниями. – Других на свалке не бывает. 

Юлия Исидоровна Горина – председатель Общественного объединения жертв политических репрессий «С Верой, Надеждой, Любовью». Помещение, где оно располагается, напоминает музей. Старая мебель, пожелтевшие книги, часы, которым не меньше полувека. 

Когда Гориной было одиннадцать лет, родителей и старшего брата арестовали. Ее и четырнадцатилетнюю сестру подкармливали соседи по коммуналке. Но есть все равно хотелось все время. Спасло то, что сестра поступила в школу фабрично-заводского училища при кондитерской фабрике «Красный Октябрь». Учеников один раз в день кормили обедом и платили небольшую стипендию. На эти деньги сестры и жили. Пособий у детей «врагов народа» не было.

Теперь, в свои семьдесят с лишним, Юлия Горина развивает в себе талант управленца и хозяйственника. В ее руках сломанные и изношенные вещи приобретают вторую жизнь. Семь лет организация «С Верой, Надеждой, Любовью» занимала электрощитовую на улице Печерская. Семь лет Юлия Исидоровна с письмами из Госсанэпиднадзора на руках убеждала чиновников местной администрации, что размещение общественного объединения в таком помещении противоречит санитарным нормам и даже опасно для жизни. Наконец Горину услышали. Префект Северо-Восточного административного округа Москвы (СВАО) Ирина Рабер выделила обществу новое помещение на первом этаже жилого дома с отдельным входом. Хотя, конечно, что называть новым – 45 лет здесь не было ремонта. Но Юлия Исидоровна и ее старики были счастливы. Вывели крыс и тараканов. Начали бороться с грибком на стенах. И принялись обустраивать свой дом: четыре проходные комнаты, небольшая прихожая, кухонька и туалет. Старички стали приносить сюда все, что попадалось под руку. Потускневшие от времени репродукции картин (смотреть на голые стены и облупившуюся штукатурку грустно), гитару (какие вечера без песен?). Электропроводку помог обновить глава района. Оборудовали комнату для занятий спортом, назвали: «комнатой здоровья». Разместили стенды с фотографиями. С одной из них смотрят улыбающиеся школьники. Юлия Исидоровна в центре. Члены общества жертв политических репрессий часто встречаются с учениками школ на субботниках и праздниках. 

В комнате, на двери которой от руки выведено «Гостиная», стоит старенькое фортепиано, к нему прислонена гитара. 

– Здесь мы устраиваем музыкальные вечера, – моя собеседница оглядывает комнату. – Радуемся жизни, как можем. 

При входе Юлия Исидоровна поставила гигантскую вазу, разрисованную на восточный манер: «Представляете, какую красоту выбросили, – говорит она мне с гордостью. – А нам радость». Здесь радуются любым вещам. Например, стульям. Их не хватает. Особенно на встречах, когда в одной комнате собираются больше сорока человек. Несколько стульев Юлия Исидоровна нашла на свалке, починила, и теперь они, поскрипывая, с горем пополам проживают вторую жизнь. По обе стороны стола, заваленного кипами бумаг, стоят две узкие скамейки. Здесь рассаживаются плечом к плечу по праздникам гости, многим из которых под девяносто. 

С просьбой отремонтировать помещение, которое гниет и протекает, Горина обратилась в управу и к депутатам. Через четыре года председатель добилась своего: ремонт начался. Юлия Исидоровна попросила выкрасить стены комнат в разные тона: голубой, розовый, бежевый и зеленый. «Веселее будет», – убеждала она хмурых маляров. Ремонт длился год, но, как говорит Юлия Горина, многое осталось недоделанным. 

На полу в ряд выстроились три видавших виды компьютера. Юлия Исидоровна призналась: выклянчила «пентиумы» у одной организации, которая собиралась старую технику выкидывать. Теперь компьютеры осталось подключить. Сделать этого сами старики не могут. Обратились в управу района за помощью. Ждут. Еще Юлия Исидоровна позаботилась о том, чтобы у организации появилась своя стиральная машина. Ее очень пожилые подопечные стирают здесь свои вещи. Для них же оборудовали и душевую. А еще раз в неделю приходит медсестра: измеряет старикам давление и консультирует по лекарствам. 

– Меня часто спрашивают: раз ты еврейка, у тебя, наверное, еврейская организация? – Горина хитро щурится. – Так вот, заявляю: в нашем обществе жертв политических репрессий представлены 15 национальностей и несколько вероисповеданий. 

Юлия Горина не стесняется называть себя «попрошайкой». А чего стесняться: не для себя же просит. Вот, например, любит она порадовать «девчонок» – так председатель называет своих ровесниц – подарками. Как-то зашла в магазин одежды «секонд-хэнд». Разговорилась с хозяйкой Натальей. Рассказала о своей организации: пожилые люди, дети репрессированных, совсем небогатые, будут рады любым вещам. Нераспроданную одежду ей подарили. Вывозили вещи вместе с подругой, инвалидом второй группы, на старенькой «Оке». Радовались: вот счастье-то привалило. Юлия Исидоровна начала всех обзванивать: приезжайте, выбирайте, забирайте. Развесили в комнатах свитера, блузки, юбки, брюки. Было даже несколько мужских и женских пальто, потертых, но чистых. И обувь: туфли, босоножки, иногда попадались сапоги. 

– Видите, какие высокие каблуки. Да и смотрятся как новые. Берите, вам подойдут. 

Отнекиваюсь как могу. Неудобно взять и неудобно не брать. Настолько искренне Юлия Исидоровна хочет сделать для меня что-то хорошее. Но я не хожу на высоких каблуках. 

Пока мы разговариваем, за окном темнеет. Включаю свет. Голая лампочка сиротливо мерцает на высоте потолка в три с половиной метра. В комнате по-прежнему темно. 

Юлия Исидоровна рассказывает, как в январе прошлого года ее избили в префектуре СВАО. Горина шла к заместителю префекта по социальной сфере, а за ней вдогонку кинулись два охранника. Сделали подножку, уронили, порвали куртку. От обиды и боли Юлия Исидоровна расплакалась. Она пыталась выяснить, кто надоумил побить старуху, но безуспешно.

 По словам Гориной, примерно три года назад в управе Бабушкинского района начали происходить нехорошие вещи. Почему-то Горину перестали приглашать на совещания комиссии по социальным вопросам. А потом и вовсе огорошили: освобождайте помещение. Сначала требовали устно, потом Юлия Исидоровна получила распоряжение о выселении. А однажды, придя на работу, увидела опечатанную дверь. 

Председатель общества обратилась в прокуратуру, пытаясь выяснить, насколько законны действия властей. Ответ из прокуратуры удивил Горину. Выяснилось: у общественного объединения жертв политических репрессий «С Верой, Надеждой, Любовью» нет прав занимать помещение, так как у префекта, его предоставившего, не было полномочий им распоряжаться.

Переселять общественную организацию префектура решила… в электрощитовую. Правда, в другую. Площадь помещения, куда их собираются перевозить, – в три раза меньше, чем та, что у организации сейчас. А значит, минимум с половиной вещей придется расставаться. 

– Посмотрите, – Юлия Исидоровна обводит рукой комнату. – Как вы думаете, что из приобретенного нами можно выкинуть? Пианино? Книги? Наши репрессированные родители работали на коммунистических стройках, а мы, их дети, на старости лет не имеем права даже на то, чтобы нам оставили помещение, где может стоять музыкальный инструмент! В другой комнате хранится архив с делами репрессированных. Их тоже выкидывать? 

Горина встретилась с жильцами дома, куда префектура собирается переселять ее организацию. Говорит, те категорически не согласны с тем, что у них в подъезде будет располагаться общественное объединение. Это и понятно: отдельного входа в электрощитовую не предусмотрено, а к Гориной каждый день будет ходить по тридцать человек. Какая-то женщина беззлобно сказала: «Юлия Исидоровна, не обижайтесь, но окна мы вам перебьем».