Галина СИДОРОВА

Домашний арест президента

Михаил Гуцериев на пути из Лондона домой
Михаил Ходорковский на пути из суда в СИЗО

Посадят или выпустят? Чего ждать от президентских поправок в уголовный кодекс и, главное, кому

«Если всех пересажать, работать кто будет?» – вопросом на вопрос ответил премьер Путин во время последнего общения с согражданами в прямом эфире. В России всегда сажали много, поэтому такой ответ мог бы даже приятно удивить – вроде как одумались. Вопрос, правда, был конкретный: почему никто не наказан за ситуацию в Пикалево. И речь шла о людях тоже вполне конкретных. О тех, кто довел рабочих до отчаяния, и прежде всего о владельце предприятия – Олеге Дерипаске.

Дмитрий Медведев, по примеру старших товарищей, тоже задался сакраментальным вопросом. Однако применительно к совсем другой ситуации.

Список президента

Президент упорно пытается наладить собственные отношения с бизнесом. И начал он именно с того, что ему, как юристу, ближе и понятнее – с изменений в законодательстве, призванных избавить предпринимателей от чиновничьих и прокурорских «кошмаров», а заодно хоть как-то расшатать коррупционную базу.

На сегодняшний день инициированные президентом и уже вступившие в силу изменения в УПК выглядят так:

– поправка к статье 107 УПК РФ – вводит домашний арест в качестве меры пресечения;

– поправка в статью 90 – обязывает следователей и прокуроров признавать решения гражданских и арбитражных судов по их уголовному делу без дополнительной проверки;

– Статьи 173 и 171 УК РФ – исключены из уголовного кодекса (первая предусматривала ответственность за лжепредпринимательство; вторая за – незаконное предпринимательство). Отмена статьи 171 способствовала, в частности, завершению уголовного преследования Михаила Гуцериева;

– Статья 174 о «легализации преступных доходов» – из оснований для ее применения исключены экономические преступления (раньше признание любых нарушений в бизнесе автоматически влекло за собой признание доходов от него преступными);

– Статьи 169 и 193 – увеличена сумма ущерба, считающегося крупным. А чиновникам за попытку воспрепятствовать законной предпринимательской или иной деятельности грозит наказание от крупного штрафа до лишения права занимать определенные должности на срок до трех лет;

– Статья 108 УПК РФ– исключает возможность заключения под стражу предпринимателей по подозрению или обвинению в мошенничестве, присвоении или растрате, причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности; предусматривает возможность освобождения под залог.

Саботажники

Первому испытанию плоды президентской юридической мысли, как и следовало ожидать, подверглись в Хамовническом суде. Результат не заставил себя ждать, так как на процессе подошло время решать вопрос об очередном продлении срока содержания под стражей Михаила Ходорковского. Судья все оставил как есть. Ходорковский обвинил суд в демонстративном саботаже президентских поправок и объявил голодовку. Голодал самый знаменитый российский узник, по его собственному объяснению, ради того, чтобы довести до Медведева, как его ставшие частью УПК решения игнорируются в российских судах. Президентская пресс-служба оперативно сообщила, что Дмитрий Медведев с письмом «ознакомлен». Ходорковский голодовку прекратил. Думаю, на большее он и не рассчитывал: слишком хорошо знает своих врагов.

А вскоре всплыла еще одна зацепка, в которую вцепились саботажники. Оказывается само понятие «предприниматель» и «предпринимательская деятельность» в российском законодательстве описаны столь расплывчато («предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск, деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг»), что позволяет избегать применения поправок, просто не признавая фигурантов уголовных дел предпринимателями!

Проблема как всегда оказалась в том, что поставленные на внятную законодательную основу отношения с бизнесом не нравятся тем, в том числе самым «верхним», чиновникам, кто привык строить эти отношения совсем на другой базе, регулировать денежные потоки по собственному разумению. Делить не только сограждан, но и бизнесменов на своих и чужих.

Кстати, тон в «саботажной компании» задал замгенпрокурора Виктор Гринь. Едва президент внес первые послабляющие поправки в Налоговый кодекс, он обратился к подчиненным в регионы с письмом, фактически предписывающим их игнорировать.

Список 66 000

Весной этого года другой замгенпрокурора Александр Звягинцев поведал удивительные вещи. Оказывается, по инициативе России в международном розыске находится

66 000 человек. Однако в базе Интерпола таковых оказалось 457. Где остальные? На это несоответствие у прокуратуры нашлось объяснение: разыскиваемые, мол, делятся на богатых и бедных, читай: «чистых» и «нечистых». Первые норовят улизнуть в благополучную Европу с либеральным законодательством, вторые – чаще прячутся в странах СНГ. И, судя по приведенным цифрам, просто заполонили околороссийское пространство.

На сайте Интерпола много лиц разной степени узнаваемости, но с одинаковыми красными метками – это те, кому в родной стране предъявлено обвинение, таких предписывается разыскать и немедленно арестовать. Красным уголком отмечают разыскиваемых по запросу инициаторов розыска, сам Интерпол такие метки не может ни поставить, ни убрать. Синих уголков удостоены те, о ком Интерпол собирает дополнительную информацию в связи с подозрениями в причастности к преступной деятельности. Желтым обозначают пропавших без вести. Зеленым – тех, кто совершил преступление в одних странах и может повторить их в других.

В списке россиян бросается в глаза большая группа разыскиваемых «по делу ЮКОСА» и странное отсутствие в ней таких значимых фигур, как Леонид Невзлин и Михаил Брудно, совладельцев группы «МЕНАТЕП», чьи карточки вроде бы еще недавно в базе были. А их коллега Владимир Дубов продолжает разыскиваться. Та же история с «Русснефтью» – ее владелец и недавний обладатель красной метки Михаил Гуцериев из розыска по понятным причинам выпал. А вот его вице-президент Сергей Бахир, обвиняемый по тем же статьям, что предъявлялись Гуцериеву, по-прежнему с красным значком. В списке «красных» отсутствует имя объявленного в международный розыск Евгения Чичваркина. И можно было бы только порадоваться за «телефонного страдальца». Но как утверждает его опытный адвокат, отсутствие портрета на сайте и фамилии в списках еще не означает, что человека не разыскивают. Остается только догадываться о причинах небрежности: не то капризы российского правосудия, не то издержки интерполовской бюрократии.

Возвращенцы по воле и неволе

Между тем, президент «Руснефти» Михаил Гуцериев выпал из «красного списка» по вполне уважительной причине. Против него неожиданно были сняты все обвинения, и он таким образом получил возможность более или менее безопасно вернуться на родину.

Однако поправки президента тут, скорее всего, ни при чем. Или не совсем при чем. Благосклонность Фемиды вызвана вполне прагматическими соображениями: нужно спасать оказавшуюся на грани банкротства «Русснефть». Что примечательно, особенно если вспомнить историю вопроса. В 2005 году на одном из заседаний Совбеза Владимир Путин, тогда еще наш президент, с возмущением узнал, что именно «Русснефть» вышла на первое место по приросту запасов. По странному стечению обстоятельств вскоре у Гуцериева начались неприятности, в результате которых его фактически вынудили «переуступить» компанию. Сам бизнесмен во избежание худшего через несколько дней после спешной продажи своего детища, как он сам рассказывает, ночью, прихватив с собой товарища и три с половиной миллиарда долларовой налички (сказалась постсоветская закалка!) сел в машину и к утру уже был в Минске, откуда на частном самолете вылетел в Лондон. Сухой остаток: поверженный конкурент – в Лондоне и в красном списке Интерпола, «Русснефть» – у «своих» в лице вездесущего Олега Дерипаски.

«Бизнес по развитию опережает правоохранительную систему», – многозначительно заметил Гуцериев в одном из интервью по возвращении в Москву и в кресло президента своей многострадальной компании. На мой взгляд, спорное утверждение. Ибо что правосудие, что бизнес в России – понятия относительные. Просто случилось непредвиденное: «свои» не справились.

Так что при всем уважении к президентским поправкам, на риторический вопрос «если всех пересажать…» в преломлении к бизнесу ответ на поверхности: работать будут те, кому позволят. И в Россию вернутся те, кому позволят. И бизнес «вернут» тому, кому позволят. И из тюрьмы выйдут те, кому позволят. Позволит не суд. Не УПК, и не Закон. А наша власть – мстительная и беспринципная. Присвоившая себе это право – позволять.