Мир Политики

«Учи язык, посольство брать будем!», – говаривал герой популярного советского фильма. Прошлое возвращается. А может, и не уходило вовсе – вроде как выскочило покурить и обратно в дом. Так что скоро нашим согражданам, еще вчера успешно осваивающим туристические маршруты по городам и весям дальнего и ближнего Запада, знание языка может понадобиться разве что для «забрасывания помидорами» американского посольства. Причем, судя по риторике, к которой прибегают уже не только наши руководители с их специфическим лексиконом, но и дипломаты высшего ранга, позволяющие себе «цитировать» чьи-то ненормативные выражения в разговоре с коллегами «на языке Шекспира», времена эти не за горами.

Итак, Запад снова стал «прогнившим», причем окончательно обезобразился за какие-то несколько недель. И мясо-де там отравленное. И мультфильмы зловредные – целый телеканал попался на их удочку. Не говоря уже о том, что НАТО совсем обнаглела – собирается защищаться от ударов «ядерных карликов» прямо на российском пороге.

В этом году меня в числе несколько других «нетрадиционно мыслящих» журналистов и представителей общественности после трехлетнего перерыва вновь пригласили на встречу Валдайского клуба – не иначе, дабы разбавить слишком уж стройный хор российских политологов. Главное ощущение от дискуссии – готовность, с которой лучшие умы российской политологии ввязались в «новую холодную войну». Будто только и ждали приказа: «Ату его!» И понеслось… Прямо-таки истосковались по большой драке – скучно им с позитивом. Западные друзья подначивают – наши, знай, с удовольствием «ведутся». Милые (в данном случае, политики и их штатные пропагандисты) бранятся – только тешатся. А крайними как всегда оказываются простые граждане, по большому счету политикой вообще не сильно интересующиеся.

Гора преткновения

Помню, как в июне 1989 года в числе нескольких тогда еще советских журналистов получила приглашение от бывшего в ту пору генсеком НАТО Манфреда Вернера посетить штаб-квартиру блока в Брюсселе. Логово «вероятного противника» впечатлило простотой и деловым стилем современной большой конторы – офисов и конференц-залов за стеклянными дверями. А сам Манфред Вернер, до натовского назначения министр обороны ФРГ – главным образом тем, как много в нем было от мудрого политика, и как мало – от карикатурного вояки, какими заочно представлялись все натовцы. 

Позже, уже в дипломатическом статусе, я участвовала в работе над программой сотрудничества Россия – НАТО, той самой, которая сегодня в один момент оказалась свернутой. На последней встрече министров НАТО и стран СНГ, из тех, что он проводил, Вернер открылся с совсем уж неожиданной стороны. Во время прощального банкета в Афинах – прощального и для участников совещания, и для самого генсека (он умирал от рака, и о его болезни было известно) – Вернер в последний раз станцевал свой любимый рок-н-ролл, по-моему, со всеми натовскими секретаршами, едва скрывавшими слезы. Для каждой нашел какие-то особые, галантные слова. 

В тот первый журналистский приезд удалось еще поприсутствовать на маневрах бундесвера и получить представление о порядках в армии ФРГ. Для неподготовленного советского журналиста своего рода потрясением стало уважительное отношение офицеров к солдатам и наоборот. Сами маневры удивили, скорее, театральностью. Как сейчас помню появление на взрыхленном танковыми гусеницами поле разновозрастных дам в светлых одеждах, на шпильках, с полевыми цветами в руках – дело было в июне. Генералы тут же объяснили, что это наблюдатели от местной общественности, которая особое внимание уделяет вопросам экологии и потому военные обязаны их приглашать. А обед с курицей-гриль и жареной картошкой из солдатского меню под зонтиками за раскладными столами вокруг походной кухни – прямо-таки сценка из знаменитой комедии «Большие маневры». Понятно, что все это чисто внешняя сторона дела. И все же не знаю, что больше впечатлило присутствующих на маневрах советских генералов-наблюдателей – солдатское меню или эта самая легкая обстановка. Но они тогда в один голос твердили о необходимости сотрудничества, обмена военными делегациями, мерах доверия и т.п.

 С тех пор и Запад, и Россия сделали много ошибок. Превратили НАТО в некую гору преткновения, о которую разбиваются любые попытки политического сближения. Некоторые политики оттуда не могли смириться, что Россия включила собственные рычаги воздействия на окружающий мир – нефтяные, газовые и прочие (из разряда того, чего у других мало, а у нас пока есть). Их российским двойникам не давал покоя не находивший выхода имперский дух. Они нам – ПРО под бочок; мы обещаем «неадекватный технический ответ» и заигрываем с Ираном. Подозрения и обидки накладывались на устаревшую и усложнившуюся в последние годы схему международных отношений.

В пору президентства Путина только ленивый из его соратников не укорял всех причастных к курсу, проводившемуся в начале 90-х: сдали, распродали… А то, что России нужно было выйти из враждебного окружения, в котором она пребывала, чтобы хоть как-то поднимать свою экономику? То, что необходимо было заново налаживать связи с соседями, так и не простившими нас за недавнее отношение к себе как к братьям нашим меньшим? Цена была высока. А что, кому-то удавались реформы такого масштаба без потерь? Получили бы шанс нынешние хозяева Кремля на экономический рывок, о котором сегодня так любят рассуждать? Получили бы возможность их дети учиться в Лондоне, Бостоне и Париже, а их семьи нежиться на пляжах Ниццы? Неужели готовы поступиться всем этим сегодня, ради великой, в их понимании, России? Или предполагают, что поступаться, как обычно, придется простым гражданам?

Сегодня очевидно, чем обернулась для нас маленькая война с Грузией, в которую Россия оказалась втянута. Но вместо того, чтобы минимизировать ущерб, говорят о победе.

Инвесторы отозвали из страны 7 миллиардов долларов. А президент Медведев спокоен: кто-то от нас ушел, но ведь «и в советский период инвестиции приходили в Россию». 

Далее последовало обусловленное непростой ситуацией на международных рынках обрушение бирж в Москве. Причем у нас котировки упали быстрее и ощутимее, чем на других основных площадках. Правительству пришлось вмешаться, чтобы избежать паники и удержать ситуацию под контролем. В ход пошли вливания из тех самых закромов, к которым запрещено было прежде прикасаться радетелем за пенсионеров и других нуждающихся.

В сущности, под вопросом оказалась вся путинская политика экономической стабильности любой ценой, главным образом, ценой отказа от демократии в тех ее проявлениях, в которых она принята в развитых странах Запада. Президент Медведев убеждает – непонятно, правда, окружающих или самого себя, – что последние события не заставят Россию пренебречь курсом на модернизацию (прощание с нефтяной иглой, развитие малого бизнеса и увеличение рядов среднего класса), но они «несколько затруднили работу».

Нано-Чубайс и Уго-Сердюков

И вот в этот затруднительный момент наши руководители призывают под свои знамена отца ненавистных реформ 90-х, одного из наиболее эффективных российских топ-менеджеров. Enfant terrible ельцинской эпохи Анатолий Чубайс возглавил «Российскую корпорацию нанотехнологий» («Роснано»), на которую рассчитывают как на опору медведевской модернизации. 

Но надежды возлагают не только на нано-Чубайса. В центре событий, в очередной раз в российской истории, – наша доблестная армия. Та самая, о которой бывший министр обороны, ныне отвечающий за оборонку, первый вице-премьер Сергей Иванов в модной в среде российских лидеров афористичной манере заявил: «На первом месте по рейтингу доверия в обществе стоит институт президента, на втором месте – институт церкви, на третьем – армия. При этом мы уверенно опережаем, например, милицию, Госдуму и Совет Федерации!» Правда, на одном из совещаний первый вице прояснил, что «у нас считанные единицы конкурентоспособных станков. Вообще станкостроение, как говорится, ниже плинтуса упало. Вот».

Вот и отправился нынешний министр Анатолий Сердюков на свои первые маневры к венесуэльским берегам, в объятия эксцентричного Уго Чавеса, прямиком на задний двор дядюшки Сэма вплавь – доказывать, что мы еще о-го-го чего можем. Тяжелый ракетный крейсер «Петр Великий», большой противолодочный корабль «Адмирал Чабаненко», а также океанский танкер и буксир, к счастью или несчастью американцев не впечатлили. 

Но если подлодки ядерные подтянутся, как утверждают некоторые эксперты, и все пройдет без эксцессов – это, по крайней мере, может впечатлить начальство господина Сердюкова. И тогда ему одна дорога – вверх по карьерной лестнице – на место афористичного Сергея Борисовича. Тем более что с одним высказыванием по поводу натовских пристрастий Грузии последний попал, что называется «пальцем в небо»: пусть, мол, вступают, куда хотят, хоть в Лигу сексуальных реформ. И чего тогда было огород городить? 

Много противоречивых событий случилось в 90-е. Но Россия, по крайней мере, пыталась изжить идущую из советских времен нетерпимость к чужому мнению. И вот неистребимое «кто не с нами, тот – враг», упорно лезет из всех щелей новых политических конструкций.

«Мы не дадим вам прос…ть нашу победу», – сказал мне мой старый знакомый, ныне один из главных кремлевских политологов, которого я всегда считала интеллектуалом. Причем произнес это не на публику, а в личной беседе, так сказать. Публично же была выражена готовность воевать за Украину, если Запад попытается «втянуть ее в НАТО». Правда, на мой вопрос к собравшимся по поводу того, чьи дети пойдут воевать за Украину или, если хотите, с Украиной – с той ее частью, которая не прочь оказаться поближе к Западу, чем к России, представители российской политической элиты молча отводили глаза. Мол, в приличном обществе таких вопросов не задают. Интересно, что бы они ответили матерям солдат-срочников, получившим останки своих сыновей, погибших во время югоосетинской операции, в то время, как по утверждению Минобороны, срочники в боевых действиях участия не принимали… 

…С Украиной вопрос открыт. Зато теперь будем без виз ездить в Абхазию и Южную Осетию. Ну, и в Израиль. Пока. А так, запасайтесь помидорами!