Мир Политики

Куда ж нам плыть?
Владимир ВОРОНОВ

На протяжении почти двадцати лет Черноморский флот остается самым болезненным вопросом российско-украинских отношений. Многие мои украинские собеседники, в том числе официальные, не хотят видеть российские базы на Черном море. Они объясняли: «Ваш флот – источник непредсказуемости и опасности, что показали события в Южной Осетии. ЧФ, Севастополь, ваше военное присутствие в Крыму – едва ли не основной источник дестабилизации обстановки даже не в регионе – во всей Украине. Вмешательство ваших военных, дипломатов, политиков в наши внутренние дела – факт установленный». «Тут запросто можно учинить любую провокацию, – говорили мне, – будь на то команда из Москвы или желание товарищей из штаба. Возможностей масса, да хоть имитация теракта – против кораблей, консульства. Бах – и военная машина пришла в движение».

Когда пришел дележки час

Но нужен ли России флот в Черном море – в эпоху ракет, авиации и бесконтактной войны? Есть ли у нас в этом регионе потенциальный противник? Есть, и, как ни странно, тот же, что у украинцев. Бывший командующий ВМС Украины вице-адмирал Владимир Безкоровайный в интервью официальной газете «Флот Украины» открыто его назвал: Турция, потому что никуда не пропало «стремление Анкары к «Великому Турану».

Действительно, сейчас Анкара наращивает свое военное присутствие в бассейне Черного моря, качественно и количественно обновляя флот. Только с середины 1990-х годов Турция пополнила его боевой состав восемью подводными лодками, двумя эсминцами, четырьмя фрегатами управляемого ракетного оружия (УРО), восемью ракетными катерами, шестью тральщиками современных проектов. Заказано еще шесть современных субмарин, 16 корветов, три ракетных и 13 патрульных катеров, тральщик, десантный корабль. Стоимость программы строительства новых кораблей оценивается в 27 млрд долларов. По данным на 2009 год, в составе ВМС Турции было 13-17 подводных лодок, не менее 20 фрегатов УРО, шесть корветов, 25 ракетных катеров, около 20 минно-тральных корабля, 106 патрульных кораблей и катеров, 50 десантных кораблей и катеров, более 80 вспомогательных судов и катеров. Разумеется, это сосредоточено не в одном Черном море, но черноморская группировка ВМС Турции по своей боевой мощи уже превзошла возможности ЧФ в 2-3 раза. 

Именно поэтому ЧФ остается важнейшим элементом российской оборонительной системы, прикрывающим юг страны. Вынь это звено, говорят эксперты, все посыплется. Там и так уже дыра: «Брешь – она и есть брешь, – печально говорил мне год назад адмирал Эдуард Балтин, ныне, увы, покойный (он командовал российским ЧФ в 1993-1996 годах). – Хорошую брешь не закроешь». 

Схватка за ЧФ началась в последние недели жизни Советского Союза – в октябре 1991 года. Депутаты украинского Верховного Совета тогда приняли решение подчинить Украине весь Черноморский флот ВМФ СССР. На момент распада Союза в составе ЧФ значились четыре крейсера, 11 больших противолодочных кораблей (БПК); 12 сторожевых кораблей (СКР) (по другим данным 40); 24 подводных лодки (по другим данным около 40). Еще десантные корабли и катера – 55; ракетные – не менее 32; 24 малых противолодочных корабля. Плюс около 30 тральщиков (по иным данным – до 70), до 800 разного рода вспомогательных судов и свыше 400 самолетов морской авиации. Численность личного состава ЧФ оценивали тогда в 70-100 тысяч человек, и по боевым возможностям он на голову превосходил флот Турции.

И хотя не все это базировалось в Крыму, значение его не преуменьшить: это главная база флота. Практически вся инфраструктура была развернута на украинской территории. Там же базировалась авиация флота, учебные подразделения, полигоны. И заводы – судостроительные, судоремонтные, одни лишь Николаевские верфи чего стоят! Все, без чего флот не проживет и минуты, находилось на украинской территории. Кого волновало, что с этим добром не управиться в одиночку, что даже Советский Союз не мог обеспечить достойное содержание Черноморского флота? 

В январе 1992 года украинский президент Леонид Кравчук заявил: Украина должна получить не менее 50 процентов ЧФ. И хотя тогда же сумели достичь временной договоренности о том, что ЧФ сохраняется как цельная единица в составе Объединенных вооруженных сил СНГ, дележ остановить не удалось. Весной 1994 года договорились: 81,7 процента ЧФ отходит России, 18,3 процента – Украине. Соответствующий документ стороны подписали 9 июня 1995 года в Сочи. Из него следовало, что хотя ЧФ России и ВМС Украины базируются раздельно, основная база и штаб российского флота остаются в Севастополе.

28 мая 1997 года были подписаны три соглашения о статусе и условиях пребывания ЧФ России на территории Украины: российские корабли могут находиться в Севастополе до 2017 года. А потом – как договорятся. Россия обрела права на 388 кораблей и судов (в составе флота тогда числилось 833 плавсредства), а также на 161 летательный аппарат. Предельная численность личного состава ЧФ в Крыму была определена в 25 тысяч человек. За Россией на украинской территории осталось три пункта базирования корабельного состава (Севастополь, Феодосия и, временно, Николаев), два основных и два запасных аэродрома, а также одно место дислокации береговых войск – Севастополь. Однако реально решили вопрос лишь с кораблями, до сих пор актуальна проблема имущественных отношений, инвентаризации земель, аренды и оплаты за нее, жилья, платы за электроэнергию, проблема маяков, линий связи...

Валентина Самар из Крымского информационного пресс-центра, уверена, что российско-украинские проблемы нужно перевести в русло денежных отношений: «Многое изменится, когда российские военные поймут, что за землю, причалы, коммуникации и прочее надо платить рыночную цену». Сейчас российские военные платят Украине 98 млн долларов в год, а настоящая арендная плата за гектар прибрежной земли ныне – 100 тысяч долларов, за причал – 1,2 млн долларов. ЧФ занимает в Крыму 3500 гектаров, эксплуатирует 127 причалов, помимо этого используются акватория, аэродромы и т. п. В целом выходит до 1,5 млрд долларов. «А когда есть возможность бесплатно прибрать к рукам кус земли на чудесном побережье, – говорит Валентина Самар, – кто же откажется? И прибирают, и вовсе не для нужд безопасности – под дачки, коттеджи». 

Увы, развитие ЧФ почти заглохло уже к моменту распада СССР, новыми кораблями I ранга он не пополнялся с 1979 года, в рамках советской стратегии тех лет вообще считался второстепенным. Хотя он и имел выход в Средиземноморье, реально был смертником. Никаких шансов прорыва через Босфор и Дарданеллы на оперативный простор в случае начала боевых действий с НАТО он не имел. И, сколь бы мощен он ни был, в век ракет и авиации участь его была бы предрешена, что понимали и советские адмиралы. Потому и не насыщали его кораблями современной постройки: стратегические задачи черноморцев были вспомогательными – принять на себя удар, оттянув часть сил противника. Опять же, второстепенность тогдашнего ЧФ предопределила и ставка на ракетоносный подводный флот: атомным субмаринам с ракетно-ядерным оружием в Черном море делать нечего. 

Флотилия вместо флота

Мне удалось побывать на кораблях обеих стран. Особой разницы не кораблях одного класса не заметно. И на тех, и на этих оборудование устаревшее, даже архаичное. По виду – уровень 1960-70-х годов. Моряки подтвердили: так и есть, корабли старые, в основном середины 1970-х, какой еще аппаратуре там быть? А как же модернизация? Ответ российского офицера звучал скорбно: «Эта платформа все возможные ресурсы для модернизации исчерпала. Нельзя сделать современным корабль, которому 30-40 лет, он не резиновый и не вечный. Да и некому делать эту новую аппаратуру, отечественная электронная промышленность умерла, под западную эта коробка не рассчитана, дешевле новый построить, чем заниматься реанимацией музейного экспоната». Потом меня провели по кубрикам, каютам: хорошая, мол, была боевая машина, но построена по-советски, не для людей, условия жизни и службы на кораблях чудовищны... 

После дележки Черноморского флота его развал и деградация стали почти ураганными, хотя и киевская, и московская пропаганда утверждали обратное. Достаточно сказать, что после распада СССР ЧФ России не получил ни одного нового корабля! Не считать же таковыми строившийся целых 13 лет – с советских времен – ракетный корабль на воздушной подушке «Бора», а также сооружавшиеся 12 лет морские тральщики устаревших проектов 30-летней давности «Валентин Пикуль» и «Вице-адмирал Захарьин». Средний возраст российских кораблей – 30 лет, максимально положенный кораблю 25-летний срок боевой службы за плечами практически у всех. Офицеры ЧФ в частных разговорах признали: лишь 30 процентов боевых кораблей хотя бы относительно боеспособны. 

В составе флота остался лишь один крейсер – «Москва» (бывший «Слава»). Катая вас возле него на катере, экскурсоводы не преминут поведать о его мощи, которая якобы держит в страхе весь турецкий флот, о способности «достать до Стамбула» даже отсюда. Однако этот корабль спущен на воду 30 лет назад и вряд ли уже может считаться современным несмотря на вооружение – формально мощное, но тоже устаревшее. Но главное, истек 

25-летний срок службы корабля. И это уже сказывается. Так, 7 сентября 2009 года на крейсере взорвался паровой котел, выведя из строя ряд систем и механизмов.

Из 11 БПК советского времени формально «выжили» три («Керчь», «Очаков», «Сметливый»), но дееспособен лишь один: 42-летний «Сметливый». Из 12 сторожевиков половина ушла в утиль, остальное поделили. Из всех субмарин в составе ЧФ уцелели две, причем относительно боеспособна лишь одна– «Алроса». Списано в утиль шесть-восемь ракетных кораблей, семь передано Украине. Из 24 малых противолодочных кораблей в ЧФ ныне семь, из полусотни десантных кораблей также «выжило» около семи, тральщиков – 10... Как говорил мне бывший начальник Управления боевой подготовки ВМФ РФ контр-адмирал Олег Лазарев, «это уже фактически флотилия». Флота не осталось.

В ожидании разделки

В 2017 году истекает срок пребывания ЧФ в Севастополе, но уходить ему некуда – так сложилась система базирования этого флота со времен отвоевания Причерноморья у турок. Все специалисты – и российские, и украинские – признают: другого такого места на российском черноморском побережье просто нет. Опираясь на Севастополь, можно держать руку на пульсе всего Черного моря. Что и делала Российская империя, захватив Крым. Не озаботившись при этом созданием разнесенной, альтернативной системы базирования – а ведь адмиралы предлагали. Первый звоночек прозвенел во время Крымской войны 1853-1856 гг.: база, оторванная от главных коммуникаций страны, защитить себя не смогла. И, лишившись ее, страна потеряла Черноморский флот. Позже положение кардинально не переменилось: создание аналога Севастополя на Кавказском побережье России потребовало бы колоссальных затрат и немыслимой транспортной инфраструктуры – империя ее не потянула. С этим наследством жил и Советский Союз, тоже не потянувший еще одну систему базирования флота. Советский флотоводец Николай Кузнецов в своих мемуарах вспоминал, как военные моряки перед войной пытались убедить Сталина, что нельзя все сосредоточивать в одном месте. Тщетно.

Адмирал Эдуард Балтин говорил мне: «Флот, который имеет одну базу – это не флот. Система базирования основных сил, управления, разведки, боевого и специального технического обеспечения, тылового снабжения, аэродромная сеть, судоремонтные предприятия – все это было сосредоточено в Крыму. И это было неправильно даже тогда, в советское время! Потому как только территориально разнесенная система базирования обеспечивает боеспособность флота».

«Это очень удобный пункт базирования, – добавлял контр-адмирал Олег Лазарев. – Из него в кратчайшее время можно достигнуть любой точки Черного моря». Теперь понятно, отчего наши военные моряки столь упорно держатся за Крым. Ключевая позиция и, главное, другой базы нет – за все постсоветское время создать ее даже не попытались.

Но возможность «Крымской войны-II» украинские и российские моряки комментировать не пожелали: у нас, мол, друг с другом все нормально, это Москва и Киев бодаются. Украинский офицер добавил: «А уходить им действительно некуда – в Новороссийске для флота и жизни моряков ничего нет и вряд ли будет». Что же делать? Пожал плечами: «Если и уйдут, то, видимо, лишь корабли – на разделку. А очень многие офицеры и мичманы останутся тут: почти у всех украинские паспорта, у жен и детей – тоже, здесь жилье, а что там? Хотя, если уйдете, тут очень многие потеряют работу – весь город, по сути, на ЧФ работает. И так плохо, и этак, тупик...» И рассказал недавнюю историю, как ФСБ зарубило продвижение перспективного офицера Черноморского флота: выдвинули на адмиральскую должность, а чекисты обнаружили, что у него украинский паспорт. По этой же причине отсекли и другие кандидатуры. «Но куда деваться, если украинские паспорта тут почти у всех – как без них жилье покупать, машину...»

А контр-адмирал в отставке Владимир Соловьев, руководитель севастопольского филиала затулинского Института стран СНГ, рассказал, что Черноморский флот уже сокращается, заслуженных офицеров – 40-45-летних мужиков – выкидывают на улицу без жилья, без пенсии, без перспектив, без востребованной профессии. «Пришел недавно полковник – сокращен, просит помочь по специальности устроиться. А что за специальность? Разведчик. Как его «по специальности» устроить? И разве он один такой? Разведчики, морские пехотинцы – куда им деваться? Штаб ЧФ, Главкомат ВМФ и Минобороны России молчат».

Очевидно, что состояние ЧФ не блестяще, а впереди еще и «севастопольский тупик» 2017 года. Но, невзирая на то, о чем договорятся Москва и Киев в 2017 году, мало-мальски боеспособный флот нужен России на Черном море уже сейчас – это залог безопасности всего юга нашей страны. ЧФ позарез нуждается в боевых кораблях, пусть и не самых современных, но действительно новых. Старые свое выработали подчистую.