Мир Политики

   Больше всех испугался зоотехник. И приказал незаметно выбросить «эту гадость» подальше от колхозной фермы. Зоотехника могли с ходу уволить за упущения в селекционной работе. Так делали не раз в соседних хозяйствах. Хотя понимали: причина-то совсем другая.

  Вечером у Коновалова раздался звонок: «Надо ехать!» Тайный сговор, объединивший профессора сельхозинститута и его студентов-заочников, также имел шанс закончиться крупными неприятностями для обеих сторон. Коновалова уже вызывали в тогда еще существовавший Житомирский обком партии: зачем собирает компрометирующий материал на КПСС?

  «Компромат» пришлось тянуть проволокой из выгребной ямы.  Обмывать у колонки. Потом, закутав в тряпки, везти рейсовым автобусом, изображая на лице полную безмятежность. Зато никак не успокаивались попутчики: «Да господи ж, что оно пахнет такое!» В тряпке лежал обыкновенный мертвый новорожденный теленок черно-пестрой породы. С двумя головами, тремя ушами и, как выяснилось при вскрытии, одной трахеей...

  Экземпляры, которые собирал по районам профессор Коновалов, превосходили фантазию любого фильма ужасов.

  Здешняя земля стала рождать чудовищ.

  В Лугинах обнаружили корову с четырьмя рогами, «лишние» выткнулись прямо из затылочной части черепа. В Народичах нашли восьминогого жеребенка. Незаращение брюшной полости у телят, из-за чего внутренности просто выпадали наружу, массово зафиксировали в ВолодарскВолынском. Сросшиеся поросята, точнее, одна огромная голова на два туловища, снова теленок, похожий на тяни-толкая... Не было недостатка в растенияхмутантах: огромные одуванчики на обычных тонких стеблях, сосны, у которых хвоя росла только вниз... Они, конечно, впечатляли обывателя меньше.

  А экспонаты все прибывали. Их количество приблизилось к полусотне. Поскольку коллекция собиралась как частная, Вячеслав Сергеевич делал ее сам препарировал, формалинил, проводил необходимые исследования, вел записи. Работал полуподпольно.

  Институтское руководство категорически не одобряло коноваловское «рытье в навозных кучах». Ближайшие и отдаленные последствия Чернобыля относились к категории «закрытых» тем — выставка уродов могла взбудоражить народ. И даже подтолкнуть к мысли: а вдруг то, безжалостное и невидимое, что на языке ученых называется «радиационнохимическое загрязнение», коснется и человека?

  Первым вздрогнул городок Овруч. В роддоме жена «ликвидатора» (участника ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС), молодая и с виду здоровая женщина, разрешилась двухголовым младенцем.

  А потом как плотину прорвало. Стали сообщать о детях«сиренах» (нижняя часть туловища напоминала рыбий хвост), с открытым расщепом брюшной полости по так называемой «белой линии» живота, родившихся без глазных яблок, с культями на месте рук и ног. Трагическая цепь замкнулась. Земля, вода, воздух, растительный, животный мир и, наконец, венец творения стали лишь больными клетками природы.

  Вячеслав Сергеевич настоял, и коллекцию, названную «Музей чернобыльского предупреждения», разрешили выставить в Житомирском сельхозинституте. А потом начали собирать средства, чтоб перевезти ее по всей Украине.

  Особо любимые биологической наукой страдальцы, мушки дрозофилы, подвергнутые профессором Коноваловым воздействию той окружающей среды, в которой обитают жители Житомирской, Черниговской, Киевской областей Украины (правда, все 240 вредоносных факторов привлечь в лабораторных условиях не удалось, ограничились девятью десятками), подтвердили худшие опасения. Мутации становились наследственными. И по окончании опыта еще 40 поколений дрозофил рождались по-прежнему бескрылыми, безногими, белоглазыми...

  Со временем рамки свободы информации сжались пуще прежнего, и Коновалова потеснили с выставкой мутантов: раз частная коллекция — забирай домой!

  Вячеслав Сергеевич и его детище, с помощью которого хотел спасти все живое от вырождения — лабораторию инженернобиологических проблем и новых технологий, пока приютил местный инженернотехнологический институт. А вот с «Музеем чернобыльского предупреждения» получилось хуже. Двух телятмутантов, невзирая на формалин, сожрали в подвале крысы. Часть экспонатов хранится дома: малоприятное, надо сказать, соседство и плохая примета. Восьминогого жеребенка пристроил у дочери, в ящике на балконе киевской квартиры. Что-то пылится на стендах в прежнем служебном кабинете. А остальное Вячеслав Сергеевич поместил в большие стеклянные бутылки, законсервировал и... зарыл на огороде. Похоронил...