Мир Политики

В Сухих Долинах, свободных ото льда областях белого континента, миллионы лет существует сложное сообщество микроорганизмов. Жизнь теплится в земле, внутри скал, в покрытых льдом озерах?

Вертолет садится, и мы оказываемся на другой планете. Вокруг только ржаво-красная пыль. Необозримая пустыня, обрамленная горами с плоскими вершинами – их называют столовыми. Ни растений, ни следов животных, ни воды. Лишь несколько тонких жил долерита тянутся застывшими черными ручейками, петляя вокруг вкраплений серого, белого и бледно-розового кварца. Когда вертолет исчезает за горами, над долиной повисает гнетущая тишина, нарушаемая лишь нашим чуть слышным сопением – от холода трудно дышать, в носу все слипается. Вот, значит, где придется разбивать палатку.

Адам Льюис с явным удовольствием изучает мрачное выражение моего лица. «Отличное местечко, а?» – ухмыляется он, берет лопату и начинает ворошить гальку. 

Геолог из Центра полярных исследований Огайо ждал этого момента почти год. Ради удовольствия покопаться на краю света в красной пыли он и два его товарища по экспедиции, геологи из Массачусетса Дуглас Ковалевски и Алан Эшуорт, преодолели около 20 тыс. километров и привезли с собой почти полторы тонны оборудования. 

Дату нашей заброски в лагерь не раз переносили из-за нелетной погоды. Теперь американцы радуются, что дорвались до настоящей работы, это вам не ежедневная маета в лаборатории...

Льюис, Ковалевски и Эшуорт – не кабинетные ученые. Больше всего они любят работать в полевых условиях – ходить по горам, собирать образцы, распознавать редкие формации породы, одним словом «читать скалы». А для этого лучшего места, чем Антарктика, не найти.

Хребет Олимпес находится примерно в 1300 км от Южного полюса. Здесь в сплошном белом панцире антарктического льда, покрывающего территорию больше Европы, зияет темное пятнышко – каких-нибудь 4800 кв. км. Это пылевая пустыня, которую образуют три большие долины – Виктории, Райта и Тейлора, они же Сухие Долины Мак-Мердо.

Четыре месяца в году Сухие Долины погружены во мрак полярной ночи. Часто температура опускается до –50°C. Снег на эту красно-коричневую землю почти не выпадает, дождей здесь не было и вовсе миллионы лет. Почвы пересолены, сильнейшие ветра крошат скалистые кряжи и шлифуют каменные глыбы.

Этот неземной уголок планеты образовался благодаря вершинам Трансантарктических гор – они прикрывают Мак-Мердо от проникающих с юга клиньев континентального льда. Сухие ветры Антарктиды выметают с гор снежные заносы, успевшие слежаться на зубцах этого своеобразного защитного вала. Нагревшийся в нисходящем потоке воздух «впитывает» холод, словно мощный пылесос. Поэтому в Сухих Долинах уже миллионы лет нет снега. 

На первый взгляд, они мертвы, как и окружающее их белое небытие. На самом деле – это оазисы, в которых теплится жизнь. Здесь сохранились водоемы: одни никогда не замерзают из-за того, что вода в них слишком соленая, другие хоть и затянуты льдом, но достаточно глубоки, чтобы в грунте на дне могли развиваться бактерии и водоросли.

Это самые экстремальные экосистемы нашей планеты. Ученые полагают, что Сухие Долины могут рассказать, при каких обстоятельствах зародилась жизнь на Земле – и как она могла бы развиваться на других планетах. Здесь изучают пределы возможностей биосферы и этапы формирования Земли.

Следы доисторического прошлого нигде не сохранились так хорошо, как в Сухих Долинах. Во всех других регионах Земли отложения древних эпох «отутюжены» ледниками, размыты дождем, расколоты жарой, пронизаны корнями растений, наконец, распаханы человеком. Неприкосновенные скальные массивы Антарктики еще многое могут поведать о далеком прошлом.

В этом уникальном геологическом архиве Льюис, Ковалевски и Эшуорт надеются найти ответ на вопрос, когда именно район Южного полюса сковали холода и льды. 

Но сначала нам нужно дождаться второго вертолета с грузом. У нас с собой только две палатки, нет даже канистр с горючим. И мы ждем. Окружающий пейзаж давит на психику. Через четыре часа мы готовы выть как волки на луну. Нервничает даже повидавший виды Льюис. А вдруг вертолеты не смогут добраться до нас из-за плохой погоды? Без еды и топлива мы здесь долго не протянем. 

Нелетная погода в Антарктике часто затягивается на недели. Много лет назад одна группа тоже вылетела налегке – так, как мы сейчас. Правда, не забыла прихватить ящик пива. Высадились, стали ждать снаряжение. Но начался буран, и грузовой вертолет застрял на базе. Люди жили на льду в тесных спасательных палатках целую неделю. И проклинали на все лады замерзшее пиво.

Пока я живо представляю себе, что и нас ждет та же участь, Льюис пытается связаться с диспетчерской на американской станции Мак-Мердо, в двух часах лета от нас. Он расхаживает с чемоданчиком – в нем радиопередатчик, единственная наша связь с миром. Примерно такими пользовались радисты во время второй мировой. Антенной служит 20-метровый провод. Два человека растягивают его, как бельевую веревку.

«Мак-Мердо, Мак-Мердо! Это Гольф-06 с Олимпеса. Как слышите нас?» Молчание. Льюис взывает решительней и громче: «Эй, кто-нибудь! Мак-Мердо, вы нас слышите?» Он пытается менять частоты – все тщетно.

По идее такой аппарат должен без помех передавать и ловить сообщения даже с противоположного края Белого континента. Уж не угодили ли мы в так называемую радиотень – зону, где нет приема? И вдруг как гром среди ясного неба раздается нежный женский голос: «Гольф-06, как вы там, ребята?» Телефонистка объясняет, что вертолет задержался в другом лагере, но прилетит через час-другой. Потом все тонет в помехах и снова наступает звенящая тишина. Но как же нас утешает сама возможность регулярно беседовать с Мак-Мердо!

Ежедневно в установленный час каждая американская экспедиционная группа в Антарктике обязана выходить на связь со станцией. Если ученые забывают это сделать, телефонистки сами начинают вызывать их. Если же никто не отвечает, сразу высылают спасателей.

Похоже, руководство Программы Антарктических исследований США помешано на правилах безопасности. И пусть некоторые из них кажутся чересчур строгими – как еще отследить перемещения 3000 полярников, которые с середины октября до конца февраля высаживаются у залива Мак-Мердо.

Антарктическая станция Мак-Мердо – настоящий город с аэродромами, портом и улицами между похожими на железнодорожные контейнеры домами. Судя по доске объявлений в главном корпусе, народ здесь не скучает. Разноцветные листочки уведомляют об очередном заседании общества чтения Библии, зазывают на курсы йоги или вязания. В Мак-Мердо есть баскетбольный зал, теплица, три кафе и даже боулинг. Телефонная станция и электронная почта обеспечивают постоянную связь с Большой землей. А в Сухих Долинах главное и единственное удобство – спокойствие. Здесь Льюис, Ковалевски и Эшуорт полтора месяца будут жить в палатках при температуре -40°C, питаясь консервами и замороженными продуктами. А под конец обведут красным кружочком долгожданный банный день в своих календариках.

В Сухих Долинах строгий экологический контроль. Исследователи не имеют права мыться все полтора месяца. Да и чем? Воды нет. Для питья и приготовления пищи нужно каждый раз растапливать лед, расходуя драгоценное горючее.

Мало того, установленные в этой зоне правила требуют, чтобы грязную воду и отходы вывозили вертолетом – ни одна капля, ни одна крошка не должны упасть на почву Сухих Долин, дабы в уникальную экосистему не проникли чуждые бактерии. Поэтому после еды геологам придется до блеска вытирать тарелки бумажными полотенцами,__ а в качестве туалета использовать пластиковые бутылки и герметично закрывающееся ведро.

Но несмотря на такие серьезные неудобства, Ковалевски прочувствованно говорит: «Несколько недель в году, которые проводишь здесь – самые лучшие».