Мир Политики

Автор: Н.Н. Непомнящий.   Источник: Mirage-World

Судя по всему, разработки тектонического оружия продолжаются. Но не у нас... 
С начала ядерных испытаний в Неваде и Семипалатинске в конце 50-х годов Мексика, Перу, Чили, Куба неоднократно предъявляли претензии США, а Иран - Советскому Союзу, находя странную связь между подземными ядерными взрывами и сильнейшими землетрясениями на своей территории. Совсем недавно аналогичные претензии предъявили Франции правительства Чили и ряда других тихоокеанских государств. 

На Западе научные работы, посвященные исследованиям техногенных факторов (связанных с промышленной и иной деятельностью человека) некоторых землетрясений, давно публикуются открыто. Американскими учеными было, например, доказано, что восьми балльное землетрясение в тихом с точки зрения сейсмичности Лос-Анджелесе в 1970 году было вызвано ядерным взрывом, произведенным на полигоне, расположенном в ста пятидесяти километрах от города. 

В 1991 году на представительном научном совещании в Баку тогда еще член-корреспондент АН СССР заведующий отделом экспериментальной геофизики Института физики Земли Алексей Николаев впервые открыто сделал заявление о том, что влияние подземных ядерных взрывов на землетрясения очевидно и с точки зрения советских ученых. Разрушительные землетрясения 1976 и 1984 годов в поселке газовиков Газли (Узбекистан) имели ярко выраженный техногенный характер. Сейсмологами было доказано, что природа этих землетрясений в четырехбалльной зоне имела искусственное происхождение. Во-первых, они произошли в двухнедельный срок после ядерных взрывов в Семипалатинске. Во-вторых, никто долгое время не обращал внимания на гигантские пустоты, возникшие в земле при добыче газа как раз под поселком. Эти два техногенных фактора и привели в итоге к трагедии, которая, судя по всему, повторилась позднее в Нефтегорске на Сахалине. 

Еще в конце второй мировой войны некий ученый автор, имя которого сейчас уже не восстановить, предлагал руководству нашей страны забросать Фудзияму мощными бомбами, чтобы вызвать сильное землетрясение на территории враждебными Советскому Союзу Японии. Эта оригинальная идея так и не была реализована, но еще долго потом будоражила умы миролюбивых партийных властителей. 

После испытания СССР в 1961 голу на Новой Земле самого мощного в мире ядерного боезаряда, эквивалентного пятидесяти миллионам тонн тротила, идея создания тектонического оружия вновь приобрела актуальность. Стараниями КГБ на глаза Никите Хрущеву попался один научно-технический сборник с рапортом командира американской подлодки о том, что его субмарина подверглась разрушительному воздействию ударной волны от какого-то советского взрыва. В рапорте была также высказана мысль, что подводные взрывы нескольких термоядерных зарядов у побережья США могут привести к затоплению значительной части Американского континента, ущерб будет таким же, как при выходе на берег десятка гигантских цунами. Генеральный секретарь ЦК КПСС отдал распоряжение провести детальное изучение такой возможности. 

В этом проекте, в частности, в проработке вариантов доставки к побережью США термоядерных супербомб, принимал участие академик Андрей Сахаров. В ходе теоретических расчетов выяснилось, что большая протяженность и незначительная глубина материкового шельфа не позволяет вызвать цунами у берегов Североамериканского континента. В результате Сибирское отделение Академии наук через Министерство обороны попросило руководство ЦК КПСС прекратить эту бесперспективную работу. 

Привлекательность идеи увеличения эффективности атомного оружия сопутствующими землетрясениями несколько) поблекла, когда проблема дефицита боезарядов была решена к концу 70-х годов. В связи с этим военные поставили перед учеными более сложную задачу: геофизическое оружие должно принципиально отличаться от ядерного и его воздействие обязательно должно носить скрытый характер в любой заданной точке планеты, то есть не поддаваться никаким существующим методам контроля. 

В конце 70-х азербайджанский ученый Икрам Керимов и группа его коллег-единомышленников обратили внимание на аномальные изменения высокочастотных сейсмических шумов в почве за несколько дней перед землетрясениями. Эти неведомые ранее предвестники можно было фиксировать только с помощью специальной цифровой аппаратуры. Понадобилось несколько лет, прежде чем методику прогнозирования Керимова Государственный комитет СССР по изобретениям и открытиям зарегистрировал как открытие. И она стала научной основой масштабной военной программы по разработке геофизического оружия под кодовым названием "Меркурий". 

Понятно, что в то время без разрешения высшего партийного руководства ничего всерьез не делалось. И начало новым военным разработкам геофизического оружия было положено соответствующим постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР № 1384-345 от 30 ноября 1987 года. 

Перед специалистами были поставлены глобальные задачи: 

определение основных параметров оперативного и долгосрочного прогноза; 

разработка методики оперативного и долгосрочного прогноза; 

разработка тактико-технологических данных к аппаратуре прогнозирования, устанавливаемой на борту космического аппарата; 

разработка методики дистанционного воздействия на очаг землетрясения с использованием слабых сейсмических полей: 

исследование возможностей переноса сейсмической энергии взрыва с помощью слабых сейсмических полей. 

Кураторы из Генштаба во главе с главным военным сейсмологом генерал-майором В. Бочаровым и представители КГБ настаивали на абсолютной секретности программы, что также свидетельствует об особом отношении к ней высшего советского руководства. Как следует из документов, ученые строго-настрого были предупреждены о том, что "перед совещаниями помещения должны тщательно осматриваться (внутри и снаружи) на предмет отсутствия каких-либо технических устройств (передатчиков, запоминающих устройств и пр.), окна должны выходить во внутренний двор, переписку вести с грифом "Совершенно секретно", научные сотрудники, проводящие исследования с использованием новых физических принципов, должны иметь допуск не ниже формы 2, исследования проводить под легендой "Разработка проблемы прогноза тектонических землетрясений...". 

О масштабах программы "Меркурий" можно судить из перечня тех более чем двадцати научных учреждений, интеллектуальные силы которых предлагалось в ней задействовать. 

Достичь цели необходимо было до января 1990 года, что вряд ли было реально. Те№ не менее уже в 1988 году группа Керимова, к этому времени ставшего уже доктором физико-математических наук и профессором, приступила к первым экспериментам на полигоне примерно в пятидесяти километрах от города Баткен (Киргизия). В работе использовались приемный центр и три выносные станции цифровой системы "9690", изготовленной по специндивидуальному заказу в Великобритании. По мнению разработчиков, эксперименты прошли успешно и в последующие годы были продолжены с еще большей интенсивностью на другом полигоне - в Узбекистане. 

Чем закончилась эта попытка создать принципиально новое оружие массового поражения, мы вряд ли узнаем в ближайшем будущем. Во-первых, потому, что наши военные всегда умели хранить свои секреты. Во-вторых, имеются данные, что в начале 90-х годов планировалось создать пять-шесть групп специалистов, аналогичных группе Керимова, а также два полигона на Дальнем Востоке. 

Примерно в это же время к профессору Икраму Керимову обратился бывший коллега по институту, эмигрировавший в ЮАР, Нияз Байшев. Суть его предложения, которое не могло не быть подкреплено правительственными гарантиями, сводилась к следующему: "В суверенном Азербайджане ваши научные изыскания никому не нужны. Не хотите ли переехать в ЮАР, получить необходимое финансирование и всю Африку для сейсмических экспериментов?" Как любой ученый, для которого научные интересы превыше всего, Керимов согласился, но с одним условием: "Выехать должна вся группа, и желательно с семьями". Пообещав не медлить с ответом, Байшев исчез. Навсегда. А вслед за ним в начале ноября 1992 года из Баку вместе с женой и ребенком уехал программист, старший научный сотрудник Института геологии Академии наук Азербайджана Джафар Джафаров. В группе Керимова он долгое время занимался компьютерным программированием. 

По версии Министерства безопасности Азербайджана, помешать отъезду Джафарова никто был не в силах. Он спокойно улетел в Москву, там в считанные дни обзавелся загранпаспортом и без проблем преодолел погранпосты в Шереметьеве-2. 

Сейчас Джафаров в ЮАР занимается компьютерной графикой, и хорошо, если это единственное занятие, которое позволяет ему зарабатывать на хлеб. А вот судьба Байшева сложилась печальнее - он погиб не так давно в результате неосторожного обращения с личным оружием. 

Еще один подчиненный Керимова, имя которого мы обязались не называть, сейчас живет и работает в Израиле. Исследования продолжаются?