Мир Политики

«Помимо исследований, подытоженных в Калифорнийском Сообщении, было проведено множество других исследований Лаэтрила многими компетентными и уважаемыми организациями. Это исследования Стэнфордского Университета 1953 г., Университета Калифорнии-Беркли 1961 г., Лаборатории Diablo в Беркли 1962 г., и исследование 1965 г. от имени канадской Медицинской Ассоциации в Университете Mакджилл в Монреале. Каждое из них было запятнано тем же самым уклонением от правды, научным подлогом и прямой фальсификацией, что обнаружены нами в Калифорнийском Сообщении 1953 г.. Некоторые из этих исследований открыто засвидетельствовали антираковый эффект, но поспешили приписать этот эффект другим причинам. Другие исследования были посвящены только токсичности препарата, что означает, что они не касались вопроса эффективности Laetrile, но просто старались определить какая его доза требуется, чтобы убить пациента» Мы видим, что по многим университетам была разослана соответствующая директива – не давать никаких положительных результатов. Однако, рост независимых клиник в самой Америке, начало производства Лаэтрила в мексиканских лабораториях, лекции доктора Кребса, волнение общественности, и даже создание Фонда Макнагтона, готового профинансировать первую стадию испытаний лекарства, все это вынуждает истеблишмент вовлечь себя в мучительно долгий процесс «изучения Лаэтрила в институте Слон-Кеттерин»

Некто Ральф Мосс, автор книги «Раковая Индустрия», в другой своей книге «История Ральфа Мосса» рассказывает эту историю так: «В 1974, я начал работать в Раковом Центре Слон-Кеттерин Мемориал, ведущей во всем мире раковой больнице. Я был молодым идеалистом и научным автором, и был искренне горд тем, что являюсь частью Слон-Кеттерин и программы «Войны с Раком Президента Никсона.» Работа в Слон-Кеттерин казалась мне осуществившейся мечтой, и я хотел быть частью команды победителей, которая бы, наконец, побила рак.

В течение трех лет, я вырос до должности Помощника Директора По Связям с Общественностью… Большая часть моей работы заключалась в написании пресс-релизов для СМИ о новостях в области рака и информационных бюллетеней больницы. Я также обращался с запросами от имени прессы и публики о проблемах рака. Так что я просто делал свою рутинную работу, когда начал брать интервью для своей статьи у одного уважаемого ученого. Оказалось, что ученый, доктор Кейнматсу Сагиура, неоднократно наблюдал положительные результаты сокращения опухолей мышей под воздействием натурального вещества по имени амигдалин (Вы, возможно, слышали другое название – лаэтрил). Взволнованно (и наивно!) я рассказал о моем «открытии» работ Сагиуры Директору По Общественным Связям. Но директор и другие начальники разбили мои планы относительно этой статьи. Тогда я получил серьезный удар на всю жизнь.

Они настаивали, чтобы я немедленно оставил эту историю и никогда к ней не возвращался. Почему? Они сказали, что работы доктора Сагиуры оказались недействительны и полностью бессмысленны. Но я видел результаты собственными глазами! И я знал, что доктор Сагиура был истинным ученым и человеком высокой морали. Тогда мой босс сказал мне то, чего я никогда не забуду: он посоветовал мне солгать.

Вместо истории, которую я планировал писать, они заказали мне статью и пресс-релизы для всех главных теле- и радиостанций, где бы я решительно заявил, что все изучения амигдалина ни к чему не привели и это вещество не имеет ценности для раковой терапии. Я возразил и пробовал с ними поспорить, но они были непроницаемы.

Я никогда не забуду, как чувствовал себя в подземке, уезжая домой в тот день. Моя голова кружилась от смеси сильных чувств, там было все – замешательство, шок, разочарование, страх за мои собственные средства к существованию и будущее моего семейства, и, рядом со всем этим, интенсивная потребность узнать, почему все так происходит.

Вскоре после переговоров с моей женой и родителями (а они были не менее ошеломлены, как Вы можете догадаться), я решил, насколько это возможно, отложить написание любых пресс-релизов по амигдалину, и в то время начать осторожно изучать этот предмет в свободное время. В офисе все казались счастливы от того, что предмет нами оставлен, и мы стали заниматься другими, менее спорными проектами.

Таким образом, в течение следующих нескольких месяцев я провел мое собственное исследование и ответил себе на большой вопрос, который меня не отпускал: кто те люди, на которых мы работаем и почему они хотят подавить положительные результаты в исследованиях рака? Мои файлы становились все толще, поскольку я раскрывал все больше и больше очаровательных – и тревожащих – фактов. Я узнал что: в Правлении Директоров Слоун-Кеттеринг сидят инвесторы нефтехимических и других отраслях загрязняющей промышленности. Другими словами, больница управляется людьми, делающими свое состояние на том, что вызывает рак на планете. Топ-администраторы главных фармацевтических компаний, которые производили лекарства от рака, также доминировали в Правлении. Они имели очевидный интерес в продвижении химиотерапии и подрыве естественных терапий. Шесть Директоров Правления также находились в Правлениях Нью-Йорк Таймс,

Си-Би-Эс, Коммуникации Уорнера, Дайджест-Ридер, и других гигантов СМИ. Не удивительно, что часть прибыли от лекарств шла прямиком в СМИ, которые продвигали каждый новый препарат как «крупное достижение» в раковой терапии»

Служба в высших чинах ракового правления очень пригодилась Ральфу Моссу для его книги «Раковая Индустрия», рассказывающей о корпоративном заговоре бизнесменов, исследователей, представителей мед-истеблишмента. Другая версия этих процессов содержится в книге Гриффина «Мир Без Рака». Но в наше корпоративное время статус книги не является гарантом того, что, по крайней мере, трудом, который проделал ученый, заинтересуется общественность. Это сто лет назад каждая книга была событием, которое выносили на общественный суд. Сейчас за события отвечает организованная медиа: чему бывать, а чему не бывать. Так что книги Ральфа Мосса «Раковая Индустрия» может быть, вовсе и нет, как, впрочем, и книги Гриффина, выдержавшей 18 изданий. Эти книги – только достояния самих людей, которые могут их раскрыть и с изумлением прочесть до самого конца.

Практически, ВСЯ крупная масс-медиа индустриальных стран сегодня является единой монополией, которая играет основную роль в сокрытии правды как о Лаетриле, так и многих других методах лечения рака. Фактически, область альтернативной терапии в области рака вообще закрытая тема для радио и ТВ. И если самолечение рака еще пока не рассматривается как уголовное преступление, но именно как уголовное преступление рассматривается успешная клиника, проводящая это лечение.

Главным оружием медиа «в войне против лечения рака» сегодня стало молчание, которое, как известно, золото. Тема закрыта и нечего ее выдумывать. Большой Брат продолжает изобретать для вас антираковую вакцину и чудо-лекарство.

Историю этих же процессов над Лаэтрилом рассказывает и Гриффин во Второй Главе «Мира Без Рака». В предисловие он просит читателя, имея в виду свою порой невыносимо скрупулезную книгу: прочтите, пожалуйста, хотя бы эту главу до самого конца, у вас сильно изменится представление о современной науке в США.

С какого-то ракурса это поистине фантатсическая история. Кто-то из великих сказал, «в настоящей трагедии гибнет не герой, гибнет хор». И вот представьте себе эту трагедию и ее действующих лиц: раковый истеблишмент или Совет Директоров Слон-Кеттерин во главе с самим сэром Д.Д. Рокфеллером, для которых эти чертов Лаэтрил, а хуже того – абрикосовые косточки – анафема, крах всей их индустрии. Они во что бы то ни стало должны доказать бесполезность Лаэтрила как антиракового вещества.

«И они докажут это, даже если придется молотком размозжить головы этим несчастным подопытным грызунам,»- говорит Гриффин в другом месте книги.

Другой герой – доктор Сагиура, 80-летний сгорбленный старик-профессор, проводящий свои опыты. Его очень вежливо просят смошенничать и дать отрицательный вывод. 4 года он не сдается и терпеливо перепроверяет свои опыты, каждый раз выдавая положительный результат. Детали проверок чудовищно утомительны. Каждый раз назначаются новые условия проверки. Наконец, оппонент Сагиуры Доктор Мартин просто поменяет этих подопытных мышей, так что у той мыши, которая получала соляной раствор вместо амигдалина, опухоль окажется сокращенной на 40 процентов. «Но всем, кто занимался химиотерапией, известно, – гневно скажет Сагиура, – что соляной раствор никак не действует на опухоль!» Но все уже настолько изнурены, что даже не заинтересованы в наукообразии своих данных. Срочно созывается пресс-конференция на ТВ, которая «развенчивает весь этот фольклор». Сагиуре слова не дают, его лишь спрашивают: а вы все еще верите в свой Лаэтрил?

– Верю, – отвечает Сагиура, и камера спешно от него удаляется.

По всем крупным медийным каналам проходит информация:

"Нет и частицы научного свидетельства, чтобы предполагать, что Laetrile обладает какими-либо антираковыми свойствами вообще. Мы не знаем ни о каких научных бумагах, изданных в любом из всемирных аккредитованных журналов медицинской науки, которые представляют свои данные в поддержку этого вещества, хотя есть несколько бумаг, одна из которых недавно обнародована Институтом Слоан-Кеттеринг, где сообщается о полном отсутствии его антираковых свойств применительно ко всему разнообразию экспериментальных животных.”

И теперь вступает хор, то есть те миллионы американцев, стоящие у края раковой преисподней. Они просто проваливаются. В настоящей трагедии, как известно, умирает хор.

«Для этого есть одно слово – ГЕНОЦИД» – так пишет Гриффин, впервые сбиваясь с тона сухого исследования.

Ральф Мосс, имея хорошую должность в стане врага, снабжал общественность приватной информацией из самых высших кругов, превратившись в анонимную организацию Другое Мнение, пока сам не рассекретился, на одной из открытых пресс-конференций обвинив свое руководство в сокрытии правды. На следующий день он был уволен как человек, предавший корпоративные интересы. Из Центра Мировой Канцерофилии он был выведен под вооруженной охраной.

К 1977 году «свидетельств эффективности Лаэтрила» накопилось столько, что они могли бы составить увесистые тома. На Филлипинах с лекарством уже работает доктор Мануэль Наварро, в Мексике – доктор Эрнесто Контрерас, в Америке – доктора Гарольд Маннер, Джон Ричардсон, Филипп Бинзель и многие другие. Однако, последний акт «битвы за Лаэтрил», разыгрывавшийся почти целое десятилетие на глазах американской публики, завершается тем, что окончательно падает надежда на то, что Лаетрил может быть одобрен корпоративной медициной. Отныне истеблишмент делает все для того, чтобы создалось впечатление, что тема эта сошла с повестки дня.

Сегодня британский исследователь и апологет терапии-в17 Филлип Дэй рисует портрет врача, который задает пациенту вопрос, вероятно, уже возникший у читателя: «Дорогой мистер Саймон, неужели вы думаете, что мы бы вам не прописали витамин B17, если бы знали, что он лечит? Неужели вы думаете, что новости об этом не появились бы на первых полосах газет?»

Ф.Дэй отвечает: пищевая терапия никогда не сможет стать частью ортодоксальной медицины. Тому есть четыре причины: 1. ее лекарства не могут быть запатентованы. 2. тайна рака и его лечения исчезнет. 3. фармоистеблишмент и раковые благотворительные общества потеряют свои доходы и нашими докторами станут бакалейные лавки. 4. исчезнет страх, на котором покоится вся медицинская религия»

Несмотря на официальное непризнание лекарства, оно продолжает с успехом использоваться в так называемых альтернативных клиниках. Однако официальная раковая медицина устроена таким образом, что витамин В17 не может попасть даже в список лекарств, которые могут быть прописаны даже как общеукрепляющие при прохождении химиотерапии. Сам принцип метаболической терапии находится в противоречии с официальной онкологической догмой, основанной на отравляющем действии химиопрепаратов. Раковая промышленность никогда не пойдет на то, чтобы организовать беспристрастные испытания Лаэтрила, ибо признание этого лекарства может во много раз сократить ее оборот, в первую очередь, сократить прописываемую сегодня химиотерапию, которая, по выражению одного из докторов, «в лучшем случае является глупостью, а в худшем – преступлением».

Гриффин пишет: «Следовательно – пометьте это для себя – пока существующие законы имеют силу, единственными веществами, которые когда-либо будут «одобрены» для раковой терапии, будут вещества патентованные. Никакое природное вещество никогда не будет юридически доступно для лечения рака или любой другой болезни, пока его источник не сможет быть монополизирован, или его производство запатентовано. Независимо от того, насколько оно безопасно и эффективно, и независимо от того скольким людям оно принесет пользу, оно всегда будет сведено к категории «бездоказательных» лекарств»

Однако, видя перед собой единственно возможный сценарий будущего, доктор Маннер сегодня решительно предсказывает:

«a) Клинические испытания высококачественного Амигдалина вскоре будут проведены в надлежащем виде.

b) в ближайшем будущем Амигдалин будет легализован в Соединенных Штатах несмотря на то, какую позицию занимает FDA.

c) Злодеяния, совершаемые сегодня от имени ортодоксальной медицины, подавление живительных научных данных, бесполезная трата жизней, ненужное калечение тел и органов, чрезмерные страдания, исключительно ради финансовой выгоды безжалостного медицинского картеля, который находится в скандальном противоречии с антимонопольными законами этого правительства, не будут больше допускаться народом Америки.

В конечном счете, эти преступники и их политические лакеи предстанут перед судом и понесут отвественность перед американскими людьми»/

КЛИНИКИ, ПРАКТИКОВАВШИЕ ЛАЭТРИЛ-ТЕРАПИЮ

"Если Вы имеете рак, самое важное – в скорейший срок получить максимальное количество Витамина B17. Это вторично по отношению ко всем остальным медицинским навыкам, связанным с лечением» (Эрнст Т. Кребс). Конечно, это решительное высказывание пионера терапии в17 нужно расширить и дополнить, чем и занимались многие раковые клиники, практикующие лаэтрил-терапию.

«Говоря попросту, Метаболическая Терапия использует в своем лечении обычные продукты и витамины, для предотвращения и лечения рака, выстраивая у пациента мощную иммуную систему. Ключ к остановке роста рака лежит не в ортодоксальных методах, но в подходе, который работает вместе с телом, вместо того, чтобы работать против него. Как только тело освобождено от неестественных для него веществ (детоксикация), и витамины направляются на поддержку иммуной системы, необходимо давать и ферменты, чтобы начать ломать протеиновый слой, который окружают раковую опухоль и защищают ее от воздействия иммунной системы. Тогда и настает черед витамина В17, который уничтожает раковые клетки.

Лаэтрил может рассматриваться как бесполезное вещество, только если он работает изолированно. Однако в Метаболической Терапии он работает с витаминами, ферментами и всей иммунной системой, чтобы уничтожить уже ослабленный рак» – доктор Гарольд Маннер

Пожалуй, провинциальный доктор Бинзел из маленького городка из штата Огайо мог бы стать неким прообразом доктора будущего, которое расписывают нам наши политики. Все началось с того, что он просмотрел видео, а после прочел книгу Гриффина. «Чепуха!» – воскликнул он, но решил все-таки решил углубиться в предмет, для чего прослушал лекции доктора Кребса. Потихоньку он переориентировал свой подход к раку – и с простодушием провинциального доктора решил взяться за дело. Практикуя метабилическую терапию рака, включавшую в себя не только лаэтрил (перорально и внутривенно), но и ферменты и другие витамины А и С, и конечно, диету, доктор добился внушительных результатов, превосходящих во много раз результаты официальной медицины. «Меня много раз преследовало FDA, но благодаря Богу я боролся и победил.» Его книга «Живы-Здоровы» («Alive and Well”) выложена в свободном доступе в Инете и ждет тех медицинских практиков, которые готовы изучать эту нетоксичную антираковую методику.

Многие другие врачи с безупречными верительными грамотами упоминаются Гриффином; но наибольшего размаха достигает лаэтрил-клиника Эрнесто Контрераса из Мехико, излечившего около 100 000 пациентов.

Другой пионер лечения лаэтрилом – доктор Гарольд Маннер. Вот что он пишет:

«Существует множество различных видов раковой терапии. Некоторые злокачественные состояния требуют немедленной операции, радиационной и/или химиотерапии. Существенный успех был достигнут традиционными методами в лечении болезни Ходгкина, некоторых видов лейкемии и других типов раковых образований. Большинство раковых образований кожи доступны лечению традиционными методами раковой терапии, если, конечно, они распознаны на ранней стадии. Однако, самый общий тип внутреннего рака – аденокарцинома (рак груди, прямой кишки, легких и тд.) Когда аденокарцинома и некоторые виды сарком распространяют метастазы, традиционная терапия, как правило, неэффективна, и прогноз пациента на выживание крайне низок…

Такие случаи должны быть рассмотрены с применением Амигдалина (Laetrile) и сопуствующей метаболической тепарии. Если раковый больной пробует сам решить, как ему быть, ему рекомендуется следующее: врач пациента должен определить тип рака, которым болен пацент, и затем ему должно быть предложено посетить Онкологическое Отделение в любом из главных медицинских центров США. Большинство пациентов найдет для себя крайне полезным посетить первоклассную раковую клинику, субсидированную Национальным Институтом Рака и Американским Раковым Обществом, с докторами, медсестрами и пациентами и лично убедиться, что фактически ждет такого терминального пациента в этих клиниках и через какие страдания он вынужден пройти»


В17 И ПОЛИТИКА ПРОФИЛАКТИКИ РАКОВЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ

Мы можем поехать куда угодно, хоть в Индонезию, и обнаружить ту же самую картину. Придя к власти, генерал Сухарто обязал крестьян выращивать белый рис и ввел суровые квоты на высококалорийные сорта коричневого риса – богатого витамином в17. Куда поползла кривая раковой статистики? Конечно, вверх. Как только нефтехимическое правительство приходит к власти, оно в первую очередь уничтожает здоровую пищу, и наводняет жизнь канцерогенами, чтобы раковая промышленность начинала снимаеть чистую прибыль.

И вот мы подходим к глобальному процессу расскрестьянивания нашего мира, который совершается с утратой фактора витамина В17… это одна из веских причин раковой эпидемии, набирающей обороты во всем мире. Рак – это страшная расплата за уничтожение крестьянских форм хозяйствования. Это плата за геноцид крестьянства, устроенный как западным химико-индустриальным картелем, так и его коммунистическими конкурентами. Это плата за нарушение правильного землепользования и развитие «инновационных сельхоз-технологий» с применением пестицидов, гербицидов и генных биотехнологий. Очевидность этого факта вряд ли можно опровергнуть.

Собственно, в лаэтрил-клинике больной в концентрированном виде и получал то, что у него отняла научная цивилизация – натуральные продукты питания, выращенные на земле естественным способом, издревле служившие основой пищевой безопасности любой нации. Фактически, он внутривенно получал тот же пуд ячменя или проса – только теперь в виде внутривенной инъекции.

Сегодня дело ужее не в пшенице, наука перешла в самое страшное наступление – пшеницу заменяет теперь генно-модифизированная пшеница и другие продукты ГМО. Ученые до сих пор не могут найти строгих критериев, на основании которых продукты ГМО могут быть запрещены. Думаю, теория нитрилоцидов Креббса была бы здесь очень уместной – если продукты ГМО не содержат нитрилоцидов, они бесполезны в качестве пищи, попросту непитательны. Но где сегодня теория нитрилоцидов?

Витамин в17 так и не получил мирового признания. За витамином С стоял Линус Полинг, с именем и мнением которого пришлось посчитаться. Витамин С входит отныне в число рекомендуемых препаратов, хотя рекомендуемые дозы сильно занижены, особенно в профилактике сердечно-сосудистых заболеваний. Но В17 так и остался безнадежно маргинализированным. Пищевая теория Креббса была решительно отвергнута. Клиники, работавшие с этим препаратом, несмотря на свои успехи, никогда не находили поддержки СМИ. Лаэтрил производится в Мексике и работает в Мексике, но поставки его в другие страны крайне затруднены. Он не является запрещенным препаратом (FDA не могло найти оснований для его запрета), он лишь не рекомендован, и любой доктор – включая докторов практикующих траволечение и другие комплиментарные терапии – воздержится от рискованного шага прописывать это лекарство на основании общего мнения. Вряд ли Лаэтрил доступен сегодня врачу, практикующему в России.

Несмотря на все запреты и преследования, в Америке проводились независимые исследования свойств витамина в17, но у нас с ними явно происходит что-то не то. Российские исследования на этот предмет, так сказать, «непрозрачны». Ракпром путает всех и вся. Он никогда не отрицал и не мог отрицать роль пищевого фактора в развитии рака, однако где вы можете узнать о том, что именно витамин в17 – основа основ антираковой диеты? Витамин не допущен в раковую теорию на пушечный выстрел – и значит, он не попадает даже в профилактическое средство.

Откуда эта «непрозрачность»? Кому и зачем выгодно скрывать живительную информацию? Для кого опасна пищевая теория, обладающая мощным позитивным зарядом? Ведь очевидно, что витамин в17 – одно из основных средств предотвращения рака. Витамин в17 не должен быть некоей «тайной» на подобие нового фармопрепарата, разрабатываемого в строжайшем секрете от конкурентов в лабораториях Фармо – он и его теория принадлежат народу и его профилактической медицине. Из него не нужно делать секрет, но наоборот вокруг изучения его свойств должны сплотиться исследователи и профессора, врачи и биохимики, Институты Питания и медицинские институты. Только так мы сможем побороться с неостановимым ходом истории, которая движется по пути уничтожения этого витамина, отвественного не только за жизнь без рака, но и за здоровое сознание народа.

Если нет более мощного превентивного средства против рака, почему мы молчим об этом? Почему ни один раковый-антираковый институт или клиника не пошли за этой спасительной для многих информацией, а вместо этого продолжают нам говорить о вреде курения и избыточных загарах? Мы снова сталкиваемся с устройством самой раковой промышленности, которая во всем мире изо всех сил сопротивляется обнародованию этой информации даже в области профилактики. К сожалению, именно такова природа онкологии общемирового медицинского картеля, заботящейся исключительно о собственном ВВП.

Однажды я разговаривал в Малайзии с представителем Института Изучения Травяных Лекарств. Он выпалил как юный пионер: В17 является доказанным лечением от рака. Мы изучаем травы на предмет содержания нитрилоцидов. Я допытывался:

– Но почему же у вас эта теория не стала достоянием общественности?

– Крупные финансовые интересы задействованы, – ответил Нуралли. – многие годы идет скрытая борьба между сторонниками и противниками внедрения этих методов для широкого круга.

Таким мощным витаминным компаниям как, например, XXI Century позволяют функционировать при соблюдении «политкорректности», в которую входит условие держать под спудом «всю эту теорию в17». Вы не найдете нигде и упоминания ее в Малайзии. Потому что можно продвигать витамины, минералы, аминокислоты, и изучать их свойства, но как только протина будет прорвана и объявится сама теория Лаэтрила, выйдя из сферы научно-исследовательских институтов в сферу общественности, Большому Фармо будет нанесен страшный удар. Поэтому – «занимайтесь, ребята, травами, но не лезте в обобщения…»

Блок ставится именно теории в17; крупная медиа разрешает информацию по типу «черника может предотвратить рак того-то – к такому выводу пришли ученые Института Такого-То», допустимы только фрагменты общей диетологиеской картины, но только не панорама.

Возьмем диету доктора Ласкина, вовсе не криминальную уже для ракового официоза. Она даже рекомендована на многих официальных прораковых сайтах. Она сводится вот к чему: к гречневой каше. Утром, днем и вечером. Ну и немного зелени и оливкового масла. В грубой форме это и есть «метаболическая терапия д-ра Креббса».

Но не дай Бог вы свяжете эту гречу с витамином в17. И вообще не дай Бог этот витамин осмелится выступить в диетологии.

Белки, жиры и углеводы – вот что надо знать народу.

Если говорить про работу медиа по обработке общественного сознания, то витамин в17 был сведен к абрикосовым косточкам и синильной кислоте, которая при передозировке вызывает отравление, иногда со смертельным исходом. Туда его запихнула еще прораковая американская медиа – и российская не сделала ничего, чтобы реабилиторовать витамин.

Каждая из стран, вовлеченных в нынешний глобальный проект, обладает своей имунной системой, поддерживающей ее выживание в современном мире. Любая народная медицина, старая бабушка доиндустриального мира, при всех ее слабостях и невежестве относительно БЦ (а откуда ей родимой было знать о болезни Паркинсона) по сей день является одной из основ медицинской безопасности народа. Эта традиционная, как правило, травяная медицина, особенно сильна в Индии и в Китае – неудивительно, что эти страны демонстрируют сегодня потрясающий рост народонаселения.

Лаэтрил-терапия является прямой наследницей этого рода медицины, основанной на грамотном применении природных компонентов в лечении пациента. В какой-то мере она представляет из себя вывод, сумму этих знаний, проведенную через научные лаборатории.
My Webpage