Мир Политики

При раскопках археолог сталкивается с двумя видами вещественных остатков. Первые — это те, которые сами майя предназначали для потомства, то есть косвенно и для него тоже. Это общественные здания, которые должны были стоять долго, и чья монументальность призвана была производить впечатление как на современников, так и на будущие поколения; стелы и другие скульптурные памятники, смысл существования которых состоял в долговечности заложенных в них идей. Погребения и подземные тайники, устраивавшиеся при закладке зданий, также тщательно украшались и располагались с целью обеспечить будущее и мертвым, и зданиям, которым они были посвящены. Эти вещественные остатки, часто выставленные напоказ или специально защищенные, первыми были обнаружены и изучены. Смысл заложенных в них идей не всегда понятен во всех деталях, но общий смысл вполне ощущаем. Они создают нечто вроде спектакля, на который приглашается исследователь; он обнаруживает там множество произведений искусства, тексты и изображения, первая функция которых состоит в прославлении правителя и его династии. Идет ли речь о внешней политике, где государства соперничают между собой, или о некотором государстве, где сосуществуют различные социальные группы, царь присутствует повсюду со своей почти полной монополией на тексты и изображения.

Mayan Ceramic Figurine of a Nobleman on a Throne

Точно так же и в описаниях социально-политической организации общества царская власть занимает значительное место. Можно понять, как приобретается царская власть, кто ее узаконивает, какое место во Вселенной определяется персоне царя. Одеяние царя или, правильнее сказать, его одеяния и атрибуты указывают на его царские функции. Между тем культ царя обращен в большей степени к одному из звеньев в династической цепочке и к его предкам, чем к личности того или иного царя. Вопреки некоторым утверждениям портреты царя не дают явного физического сходства, а просто воспроизводят каноны красоты той эпохи.

Рядом с единственным персонажем, который заслоняет всех остальных, оставляя их в тени, другие члены общества не являются частью спектакля. Археолог узнает о них не как театральный зритель, но скорее как путешественник по вещественным остаткам, не приуготованным преднамеренно, не принятым заказчиком работ, а выброшенных или потерянных, изготовленных зачастую из недолговечных и непрочных материалов. В этом случае решение задачи труднее, медленнее, деликатнее. Тем более что данные должны касаться не отдельной личности, но целой группы, а примеры, чтобы быть убедительными, должны быть многочисленными. Эти замечания объясняют нарушение равновесия между рубриками, когда целые страницы посвящены царю, а намного меньшая площадь книги — тысячам его подданных. Интенсификация исследований и постоянное усложнение методов исследований, как мы надеемся, приведут к положительным результатам и снимут многие из этих трудностей.

Как стать царем

В доклассический и классический периоды да и с самого начала существования цивилизации майя, общественное устройство имело вид пирамиды с вершиной в виде вождя или царя, следуя таким образом ольмекской модели. Неважно, идет ли речь об управляемых вождями племенах или о государствах, и вне зависимости от сложности и уровня политического развития, меняющихся в пространстве и во времени, вождь или царь является абсолютным властителем, занимающим центр мира и совмещающим все возможные функции, в частности, религиозные, политические и военные. Таким образом, он воспринимается как представитель, воплощение всего сообщества. В этом мире, как и в ином, он действует от своего имени. Сообщество обязывает его обеспечивать бесперебойный ритм существования Вселенной - функционирование космоса и благосостояние подданных — выполнением предписанных обрядов. Он, без сомнения, несет ответственность перед сообществом за все свои успехи и провалы, хотя мы не знаем, были ли предусмотрены такие санкции, как смещение монарха.

Царь, отличающийся от вождя тем, что он принадлежит к определенной династии, в которой определены правила наследования, — всего лишь звено династической цепи; он обретает легитимность своей власти и саму власть от своих предков, и должен сам стараться подтвердить свои права на наследование. Таким образом, династия и ее основатель играют фундаментальную роль в функционировании царской власти. После смерти правителя власть обычно передается его старшему сыну, иногда брату покойного или его жене. Известно множество сведений о женщинах, царствовавших самостоятельно или в качестве регентш при слишком юном правителе. Восшествие на престол — предмет сложного ритуала; подобные события чаще всего отмечаются в текстах и в изображениях, часто отмечались годовщины этих событий. В Пьедрас-Неграс оно изображается как восхождение.

На стеле 11 правитель сидит в нише, обрамленной изображением неба; царь взошел на трон по лестнице, которая хранит след его ступней, ведущих вверх. Здесь восшествие на престол виделось как подъем царя от земли (в основании стелы расположен фриз, где имеется иероглиф caban - земля, повторенный много раз) не до небес, но выше уровня, занимаемого людьми. Воссесть на трон, покрытый шкурой ягуара, — также символический акт восшествия на престол. Нередко правитель на памятниках держит скипетр, символизирующий молнию; это статуэтка, имеющая человеческий облик, если не считать того, что одна из ее ног — змея, а голова принадлежит существу с удлиненной мордой; дымящийся топор — молния в узком смысле — расположен у него на лбу. В эпиграфике приход к власти обозначается рукой, которая берет все тот же скипетр. Царь отождествляется с солнцем и, таким образом, его восхождение мыслится как выход этого светила, изображаемый как освобождение из плена чудовища — символа земли.

Майя не являются изобретателями этой солярной метафоры; мы уже видели, как ее иллюстрировали ольмеки, которые изображали персонажа, стоящего или сидящего внутри или перед глубокой нишей, имеющей вид зияющей пасти чудовища с кошачьими чертами. Человек изображается выходящим вбок или горизонтально из пещеры, изображенной сзади или вокруг него. На жертвеннике 4 в Ла-Венте персонаж, идентифицирующийся как царь по прическе и нагрудному украшению, сидит перед пастью земли и держит конец веревок, связывающих пленников, изображенных по бокам монумента. На стеле 1, также в Ла-Венте властитель стоит в пасти земного чудовища — иконографический мотив, который будет использоваться в стране майя в позднеклассический период в Копане и Киригуа.




В предшествующих примерах правитель выходит по горизонтали из утробы земли; иногда — и эта символика более понятна — он поднимается вертикально из челюстей чудовища. Уже на стеле 11 в Исапе позднего протоклассического периода персонаж в маске выходит таким образом из широко разинутой пасти крокодила. Внизу стел 6 и 10 в Йашхе поздне-классического периода под изображением царя во весь рост и в окружении воды нарисован крокодил, символизировавший землю, - с головой, развернутой затылком к зрителю и зияющей пастью. Здесь взаимоотношения между чудовищем и царем динамичны: кажется, что из разинутой глотки зверя вперед и вверх выходит царь, как на фризе в Баламку, где царь появляется прямо из челюстей крокодила или жабы.

Выход из земли царя и его подземное происхождение больше напоминает мифы о чудесном рождении, чем о восшествии на престол; впрочем, иероглиф рождения имеет вид головы земноводного, направленной вверх и означающей «порождать» что-то или кого-то. Вполне вероятно, что восшествие на престол воспринималось как повторное рождение. Своим восхождением царь майя не только демонстрирует тесные связи с землей; он уподобляет себя также солнцу нового дня, которое встает на востоке и изображается как птица в ярком оперении, кетцаль или попугай; умирая, царь-солнце заходит на западе и принимает вид ягуара. На некоторых памятниках изображается династическая последовательность: нам показываются одновременно и умерший царь (заходящее солнце), который уходит в землю, и его преемник (восходящее солнце), который выходит из земли. На монументе 24 Киригуа персонаж в маске ягуара изображен над изображением земли в виде буквы Т, готовый быть поглощенным ею: его ноги уже погрузились в треугольную щель, нарисованную весьма реалистично; птица (восходящее солнце) находится ниже эмблемы земли. В нижней части стелы N в Копане использована пара «жаба — крокодил» (два животных, символизирующих влажную и плодородную землю), чтобы иллюстрировать династическую последовательность.
Одно из существ глотает умершего царя; другое извергает молодого царя, призванного сменить его на троне.

Таким образом, выход царя из глотки существа — символа Земли является символическим изображением его рождения. Он может идентифицироваться также с растением, в особенности с маисом. Многочисленные изображения, высеченные или нарисованные на керамике, изображают молодого человека с шевелюрой из растений, вылезающего из челюстей или из трещины земли. Можно сомневаться относительно его личности: олицетворение ли это маиса или царь, идентифицирующий себя с этим растением? Метафора солнца подтверждает тесную связь царя с землей, как и частота изображений земли под его ногами. Изображение царя на земле может означать, во-первых, что он живой, в противоположность его предкам, которые, как мы видим, живут на небе. Также можно было бы сказать, что расположение царя выше земли выражает его господствующее положение, то, как он господствует над поверженным врагом, которого топчет на многочисленных памятниках. Периодически изображается власть над государством, определяемым как некая территория, в виде иероглифа, в котором эмблема города связана с изображением земли. В нижней части стелы 1 в Тикале изображена огромная профильная маска рептилии, которая отождествляется с землей, в соединении со щитом (воинская эмблема, связанная с ночным солнцем) и с профилем беззубого старика, носящего на голове иероглиф города вместо прически. Та же маска под пленником на алтаре 8 в том же городе подтверждает политические и военные оттенки этой ассоциации. В нижней части памятника 4 в Йашчилане изображена большая голова птицы, на лоб которой нанесен иероглиф расколотого неба (указанного как Т 562 в каталоге иероглифов Томпсона) — основной эмблемный иероглиф этого города. У протоисторических киче восход солнца обозначает время, когда заканчивается блуждание предков-основателей; «рассвет — метафора основания» (М.С. Арнольд). Здесь метафора солнца обозначает основание, территорию народа, захват власти не столько над людьми, сколько над землей. Вполне вероятно, что царь майя классической эпохи во время своего восхождения на престол выходил не только из земли (в наиболее широком смысле), но из «своей земли», то есть из своей территории.

Особая связь, соединяющая правителя с землей, проявляется также в изображениях на некоторых зданиях Копана, где царь и его приближенные садятся на сиденья в виде земных чудовищ. Само сиденье представляет собой землю, поддерживаемую бакабами (мифическими атлантами) или парами противопоставленных образов (земля / ночное солнце). Та же связь проиллюстрирована на тронах Пьедрас-Неграс, на спинках которых изображена маска земли (кавак).

Вполне вероятно, что восхождение на трон состояло из нескольких этапов, соответствующих различным аспектам царской функции. Взятие власти в свои руки сопровождается получением имени и титулов. Одно и то же имя (или титул?) носили иногда несколько правителей одной и той же династии или цари различных царств. Царская титулатура нередко имеет связь с солнцем, например, k'inich, или с солнечным животным, таким, как кетцаль, попугай или ягуар. Она нередко имеет вид персонифицированной молнии, с головой рептилии, лоб которой разрублен дымящимся топором. Иероглиф дыма, который следует интерпретировать как эманацию могущества и власти, часто добавляется к имени или к царим титулам. Та же персонифицированная молния представляет собой один из видов скипетров, наиболее часто встречающийся в руках у правителей.

Космический масштаб царя

На памятниках царь изображается один или сопутствуемый пленниками, сидящими у него в ногах. Бывает изображение с одним пленником, лежащим под его ногами; или же с царицей, или с должностным лицом, ассистирующим ему при исполнении ритуала. Похоже, правитель имеет монополию на изображение, высеченное на камне: если рядом с ним и появляются другие персонажи, то он всегда присутствует на памятнике как главный персонаж. Чтобы показать его могущество и власть в мире, он обычно изображается в космологической рамке, которая придает ему «космическое значение».

Уже на древних стелах-памятниках Тикаля царская особа обрамлена сверху и снизу двумя изображениями: верхнее представляет собой сверхъестественное существо, силу природы, духа-хранителя или предка; нижнее — это маска чудовища в профиль. Верхняя зона представляет небо, нижняя — землю. Помещение царя или другого человека в центре вертикальной космограммы (то есть изображения Вселенной) не является изобретением майя из низменных регионов. Подобные же, более древние, изображения находят на памятниках позднего доклассического периода на берегах Тихого океана (Исапа) и на высокогорьях в Гватемале (Каминалыуйю).

В классический период небосвод часто (и особенно на стелах Пьедрас-Неграс представлен как двуглавое чудовище с дугообразным телом и с головами, либо идентичными, либо противопоставленными (одна живая, другая — лишенная плоти). Чтобы показать, что чудовище представляет собой небо, а не землю, его тело заменяют прямоугольным фризом, разделенным на панели, которые содержат знаки звезд и атрибутов небесного свода. Птица с длинным и пышным оперением (без сомнения, кетцаль) сидит на самом верху рисунка, на «теле» небесного чудовища. Эта птица, заменяемая в структурно-аналогичных контекстах попугаем или другой птицей яркой расцветки, представляет дневное солнце в зените. Если в этих композициях правитель расположен выше изображения рептилии, символизирующей небо, над которым господствует, в свою очередь, птица, представляющая солнце в зените, то понятно, что условное изображение, помещенное под его ногами, обозначает землю.

Полные вертикальные космограммы, частью которых является изображение царя, встречаются редко. Чаще можно найти просто рисунок, где царь стоит ногами на изображении земли; между тем именно первые рисунки и позволяют установить с высокой степенью вероятности земную природу основания, на котором стоит царь. Чаще всего это морда рептилии, в которой доминируют черты крокодила, очень часто без нижней челюсти. Его голова свесилась, нос изображается в виде парных завитков с двумя нефритовыми или костяными трубочками, выступающими из ноздрей, глаза с нависающими веками и бровями, доходящими до концов завитков. Маска и мифическое существо, которое она символизирует, соотносятся с чудовищем казак, поскольку в изображении присутствуют черты именно этого персонажа, обозначающего девятнадцатый день ритуального календаря.

Царь стоит или сидит на изображении земли (эмблемное животное, чудовище кавак или условный знак). Над ним может быть изображен небосвод, чаще всего в виде двуглавой рептилии. Иногда на рисунке появляются существа из загробной жизни, духи (которые принадлежат к двум крупным категориям: наземные/рептилии или солнечные/кошачьи), и предки. Присутствие этих последних подтверждает легитимность царской власти и напоминает царю о его ритуальных задачах. Космическое значение правителя подтверждается также его нарядом и атрибутами или аксессуарами. Наряд превращает его тело в вертикальное изображение мира: поэтому, возможно, его прическа является наиболее значительной, самой личной деталью. В нее входят маски и другие символические элементы, указывающие на некоторые аспекты царской функции (воин, верховный жрец, гарант плодородия и т.д.), иногда имя правителя в образной или иероглифической форме и множество перьев, которые, напоминая о птице, возносят его на небесный уровень. Ниже украшения для ушей, ожерелья и другие нагрудные украшения, сделанные из нефрита, материала, символизирующего воду или дождь. Его пояс состоит из эмблем (солнце, луна, звезда, ночь и т.д.), совокупность которых символизирует небо, все небесное пространство. Нижняя половина тела относится к земле и подземному миру: правитель часто изображается в короткой юбке из шкуры ягуара, а его набедренная повязка украшена головой ягуара — животной эмблемой ночного солнца; он опоясан двумя стилизованными челюстями змеи, которые, возможно, символизируют землю как жилище солнца ночи. В руках царя майя изображен скипетр (его еще называют «церемониальный жезл»), концы которого имеют вид двух змеиных голов; этот предмет символизирует небо, как о том свидетельствует корпус жезла, часто украшенный небесной полосой.

Таким образом, правитель является носителем неба, подобно бакабам — атлантам из мифологии майя, поддерживающим небосвод четырех сторон света. Царь может также держать в руке изображение молнии. Очень часто молния представлена в виде воина с копьем и щитом, жреца с мешочком благовоний. На притолоках или панно, царская фигура представлена с большей свободой и в обществе других персонажей (например, сценах захвата пленников или ритуалах на плитах Иашчилана, капитуляции побежденных на панели 12 в Пьедрас-Неграс). На многочисленных предметах из керамики, главным образом многоцветной, представлены настоящие сцены придворной жизни, где имя царя фигурирует в надписи.

Царские обязанности

Царские обязанности многочисленны, но не все они упомянуты в изображениях и текстах; будучи наиважнейшим персонажем царства, правитель был, без сомнения, верховным судьей, но не найдено изображений царя, отправляющего правосудие, и нет текстов, описывающих эту функцию. Наиболее понятными функциями являются роль военачальника и верховного жреца, тесно связанные между собой. Царь-воин носит оружие (чаще всего это копье и щит, реже — праща и дротики), а его костюм украшается иногда эмблемами смерти: черепа, скрещенные кости, узлы, напоминающие о плене и жертвах. На многих надписях цари хвастаются тем, что захватили в плен надлежащим образом поименованного на изображении соперника, который на рисунке обозначен как «пленник», а не как «покоренный».

На притолоке № 8 в Йашчилане царь Птица Ягуар IV пленяет человека, именуемого Украшенным Черепом, согласно иероглифу на его бедре; в тексте ясно говорится, что он захвачен в плен (chucah) Птицей Ягуаром IV; и в более поздних текстах тот будет титуловаться как «захвативший в плен Украшенного Черепа».

Одна из важнейших ролей правителя состоит в действии от имени всего сообщества перед лицом могучих природных стихий и сверхъестественного мира. Согласно своей жреческой функции, он носит мешочек с благовониями или ножи, предназначенные для добровольного жертвенного кровопускания. Иногда правитель держит одновременно копье и мешочек с благовониями. На памятниках он — единственный персонаж, изображенный исполняющим обряды, жрецов нет. Однако весьма вероятно, что правитель передавал свои функции жрецам, которые действовали от его имени. Содержимое погребений и подземных хранилищ, как и иконография, показывают значимость практики добровольной жертвы для майя в целом и для царя (и царицы) в особенности.

Имеется небольшое количество памятников классической эпохи, на которых содержится по крайней мере намек на царскую добровольную жертву; так как правитель — самый важный персонаж, и цена его жертвы, естественно, самая высокая. Архитектура и скульптура доказывают существование ритуальных шествий, осуществляемых в населенных пунктах царем (или его представителями), в особенности при смене времен года; при тех же обстоятельствах Царь или его представители осуществляли обряды гадания на предстоящий период.

Даже если цари для своего сообщества являются наиболее могущественными из людей, в мире майя существовала иерархия царей; некоторые, как, например, цари Тикаля и Калакмуля стояли во главе «сверхдержав», другие цари были их вассалами. Кроме того, имелся класс знати, расположенных в иерархии ниже царя. Они управляли делами и являлись представителями царя в городках или селениях царства. На панели из Лаштунича Ах Чак Мааш привел своему господину, царю Иашчилана Щиту Ягуару, трех пленников, сидящих перед ним. Высокий технический и художественный уровень изделий майя классической эпохи показывает, что большая часть зодчих, скульпторов, живописцев, писцов, шлифовщиков, мастеров по работе с перьями и других мелких ремесленников и художников занимались только этим.

Выполняющие заказы правителя и его двора, поощряемые за свое мастерство, знания и талант, они, разумеется, были обласканы властью и наказывались в обществе майя на особом положении. Как предполагают, на скульптурах и керамических изделиях майя обнаружены «подписи» (имена) создателей; вне зависимости от того, верна эта интерпретация или нет, нельзя сомневаться в том, что ремесленники и художники составляли влиятельный класс, возможно, включавший в себя торговцев, которые, путешествуя на большие расстояния, доставляли материалы или готовые изделия, заказанные двором. Жрецы также составляли привилегированный и наделенный властью класс: они умели читать рукописи, предсказывали судьбу и действия людей согласно календарю, находили средства для отражения пагубного влияния некоторых календарных периодов, организовывали ритуалы.

На вершине общественной пирамиды майя классического периода стоял царь. Ниже располагались самые влиятельные аристократы из лучших «домов», тесно связанные родственными узами или союзами с царской властью. Затем шли менее важные представители знати, которым поручались ответственные политические, административные или военные должности. Далее следовал класс специалистов (художники, ремесленники, торговцы, жрецы, слуги) и сельский люд, который периодически отвлекался от сельскохозяйственных работ для выполнения общественных: строительства не только пирамид и других зданий, но и дорог, систем водного регулирования — дренажных и ирригационных сооружений. Тексты, как и изображения, никогда не связаны с простыми людьми, их следы менее заметны, чем те, которые оставлены элитой: их дома ненамного возвышались над землей и были построены из непрочных материалов, у них были самые простые инструменты и домашняя утварь, немного керамических изделий без рисунков.

Но помимо этих классов свободных людей, имелись ли рабы? Ко времени испанского завоевания захват пленных на войне был одним из актов, вследствие которого человек становился рабом, иными словами, человеком, лишенным свободы, которого можно было купить или продать — часто очень далеко — и «принести в жертву». Хотя их судьба состояла в том, чтобы умереть на алтаре, очень вероятно, что в ожидании дня жертвы тот, кто их захватил, мог использовать их для выполнения работ, хотя такие пленники не составляли настоящей экономической силы, использовавшейся в общественных работах. Возможно, так было и в классический период, но у нас нет доказательств — изображений людей, принуждаемых к работе. На изображениях пленники не делают ничего другого, кроме как ждут своей участи, которая состоит в том, что им отрезают голову или вырывают сердце.

Серьезные археологические исследования в Копане, выполненные в течение нескольких последних десятилетий, помогают нам лучше понимать функционирование общества майя и позволяют усомниться в обоснованности некоторых упрощенных трактовок. Долину Копана можно разделить на три зоны: во-первых, городской центр (urban core), где плотность населения совершенно исключительная, так как насчитывает 1425 построек на 1 кв. км. Затем следует периферийный бассейн Копана (peripheral Copan pocket), где плотность наполовину меньшая; наконец, сельская зона (rural sustaining area), в которой плотность уменьшается по мере удаления от центра.

На «прочесанных» 37,66 кв. км насчитывается около 1106 простроек, распределенных на 550 участков; это в большинстве своем мелкие хутора, состоящие из нескольких домов, а также хижины, в которых живут временно в период выполнения сельскохозяйственных работ; пять поселений включали важные возвышенности, которые, возможно, имели ритуальное значение. Первое, что может удивить в этой картине, — это урбанистический феномен центра Копана со значительной демографической концентрацией населения; при общей численности населения, оценивающейся в 27 753 человека в 750 г. н.э., 80% жителей проживали в городском центре, где плотность населения достигала почти 12 ООО человек на 1 кв. км.

Группа зданий 9N-8, изученная вдоль и поперек, является частью этого городского участка; это группа, относящаяся к типу 4 — одна из 19 наиболее значительных групп региона. Это, без сомнения, постройка, предназначенная для проживания элиты. В нее входят 11 групп построек с внутренними двориками, которые могли сообщаться между собой, 50 строений и 111 комнат. Считается, что в конце IX в. — в эпоху демографического максимума — на этом участке проживали 250 человек. Раскопки показали, что большая часть жителей не принадлежала к тому, что мы назвали бы элитой, численность которой, по оценкам специалистов, не превышала 10% от общей численности населения долины.

В постройке 9N-8 трудно отделить резиденции «знати» из жилищ «простонародья»; все дома, за исключением окружающих патио А и предназначенных для административной и/или религиозной деятельности, довольно однотипны в терминах общественной иерархии; так, все жители этого поселения пользовались изделиями из полихромной керамики; 264 индивида, похороненные рядом с постройками, были сопровождены в загробный мир относительно скромными похоронными приношениями (никаких сенсационных находок) и имели в принципе одинаковое состояние здоровья. Картина общества, возникающая при исследовании постройки 9N-8, больше соответствует обществу, основанному на родственных связях, чем иерархически организованому.

После крушения классической цивилизации майя в центральных низменностях, а затем городов Юкатана, Чичен-Ица стала в тысячном году нашей эры единственным значительным городом низменностей. В результате адаптации иноземных влияний, исходивших главным образом из Центральной Мексики (тольтеки), а также с берегов Мексиканского залива и из Оахаки, изменилось и общественное устройство.

Правитель, изображаемый на фоне диска с лучами, уподобляется солнцу, но разделяет власть с влиятельной кастой воинов, которые сопровождаются на изображениях символом змеи, изогнувшейся в виде буквы S, — эмблемой власти и религиозным символом. Сражающиеся как отмеченные, так и не отмеченные изображением змеи, принадлежат к двум военным орденам: воины-орлы и воины-ягуары; эти два животных, представляющие соответственно дневной и ночной лики солнца, показаны поедающими человеческие сердца — прямой намек на жертвы, поставляемые воинами. Таким образом, они образуют мощное сообщество, с которым правитель вынужден считаться. Еще одно последствие ослабления царской власти: правитель больше не является единственным, кто отправляет жреческую функцию; на изображениях можно увидеть жрецов, одетых в длинные одеяния, украшенные нефритом, часто с масками на лицах — они несут подношения богам. Распределение власти выражено в архитектуре пространствами, предназначенными для больших собраний; культ, особенно жертвоприношения, имеет одновременно коллективным и зрелищный характер.

После 1250 г., изменения, начавшиеся в Чичен-Ице, подхватываются в Майяпане. Власть делится между десятком знатных родов, или «домов», каждый из которых располагает монументальным архитектурным ансамблем для политических и религиозных нужд; царская власть существует, так как один из как этих ансамблей значительно превосходит прочие. В последние века, предшествующие завоеванию, о гегемонии забыли; соперничающие фамилии, такие, как Чель, Шиу или Коком, основывают города, главным образом на восточном побережье полуострова.

В южной части территории майя, как и в Юкатане, расселилась народность пипиль (говорящая на языке науа), имеющая центрально-мексиканское происхождение. В царствах Поко-мам, Цутухиль, Мам, Киче и Какчикель в поздний постклассический период сложился политический строй, при котором власть отправлялась коллективно при помощи общего совета.