Мир Политики

Из всех таинственных историй города Петербурга до сих пор малоизвестными остаются потусторонние кошмары Смольного института. Но не те, что связаны с памятным в ноябрьские дни переворотом, который совершили большевики. А те, что связаны с этим знаменитым зданием, построенным в начале XIX столетия архитектором Кваренги. Здание за время своего существования успело побывать и пансионом для благородных девиц, и штабом революции, и вне зависимости от правящих режимов местом сосредоточения городской исполнительной власти. И никто из строгих хозяев здания не оказался в состоянии совладать с темным ужасом, таящимся в ночных коридорах Смольного. Да и как совладать? Запретить декретом или распоряжением ? Было дело, пытались. Не помогло. 

Древние предостерегали, не напрасно 

В картографическом собрании Стокгольмского исторического музея хранится несколько уникальных карт, составленных известным шведским географом XII века Карлом Юлем. Карты эти уникальны не только своим крайне почтенным возрастом, но и тем, что на них довольно точно изображена старинная шведская волость Ингерманландия, то есть территория современного города Петербурга и большей части Ленинградской области. 

На картах участок невского берега, где ныне расположено здание Смольного, отмечен зловещей пентаграммой и назван "дьявольским местом". Здесь же содержится, начертанное рукой Юля, предостережение купцам и путешественникам избегать при любых обстоятельствах остановок в этих местах. Точная причина опасности не указывается, поскольку людям, живущим в средние века, в подобных случаях особых пояснений не требовалось, им вполне доставало краткого предупреждения. 

Упоминания о нехорошем месте на берегах Невы часто встречаются и в старинных рунах вечных данников шведов - карел, издревле населяющих эти края. В карельских сказаниях место это носит название "Чертова берега". 

После основания Санкт-Петербурга на "Чертовом берегу" поселились смолокуры, курящие смолу для нужд города и русского флота. Среди петербуржцев смолокуры пользовались недоброй славой, так как издавна слыли людьми, тесно знающимися с нечистой силой. В XIX веке мрачные смолокурни снесли. На их месте Джакомо Кваренги начал строительство Смольного института. Какой-то древний старик пришел рассказать архитектору о многих таинственных происшествиях, связанных с этой местностью, но заносчивый итальянец не пожелал слушать мудрого человека, а приказал "гнать в шею старого пня". 

На рубеже веков благородные воспитанницы Смольного безумно боялись даже днем подходить к пустующему, наглухо закрытому флигелю института, где по ночам был неоднократно замечен плавно скользящий призрачный силуэт, мало похожий на человеческий. Начальство пансиона не придавало большого значения разговорам воспитанниц о призрачном видении, относя их на счет обычных девичьих страхов. Однако окончилось это довольно печально. Молодой истопник Ефимка Распадков решил похвастать своей недюжинной храбростью. Он сообщил нескольким старшим воспитанницам, что ближайшей ночью имеет намерение, подобрав ключи, проникнуть в закрытое помещение флигеля. 

Добрая половина смолянок из окон своих спален видела, как истопник прошел по двору, открыл замок, шагнул в темноту и как следом с тяжким грохотом захлопнулась массивная дверь. Прошел час, другой. Ефимка не выходил. Девиц потянуло в сон. А утром выяснилось, что истопник не исполнил своих обязанностей и его нигде не могут найти. 

Кто-то подсказал место, где нужно искать. Правда, дверь флигеля оказалась запертой на ключ. Ржавый замок отомкнули, но Распадкова внутри не нашли. И вообще, кроме ломаной мебели и засиженного мухами бюста Вольтера, ничего другого там обнаружить не удалось. Так и пропал Ефимка Распадков, бесследно и неизвестно куда. Впрочем, вскоре загадочное исчезновение истопника перестало кого бы то ни было волновать и наводить на ужасные размышления. С закопченных фабричных окраин в Смольный пожаловал ужас иной, который, без долгих затей, выкинул из пансиона всю благородную публику. 

Ленин и Печник 

О революции 1917 года известно достаточно много. Но исследования историков продолжаются, и научный оборот вводятся новые документы, ранее недоступные ученым. Одним из таких документов из закрытых фондов является стенографическая запись воспоминаний активного участника революции Алексея Гудкова, помощника коменданта Смольного. Публикуемый отрывок из воспоминаний имеет непосредственное отношение к нашей теме: 

"В октябре заняли под штаб революции Смольный. В этот период мне как 

охраннику коменданта приходилось не покладая рук отлавливать шпиков, провокаторов и прочий подозрительный элемент. 

Однажды патрулируем территорию. Смотрим, сомнительный субчик крутится рядом со Смольным. 

- Эй, ходи сюда! Кто таков? - спрашиваем. 

- Потомственный пролетарий. Своих не узнаете? - отвечает, а у самого морда холеная, руки белые. 

Спасибо товарищ Бутыркин, рабочий с Нарвской заставы, оказался бдительным малым. 

- Врешь! - кричит. - Я тебя знаю! Это сын фабриканта Печника! 

Взяли субчика в оборот, обыскали. Нашли заряженный браунинг и удостоверение на имя Рудольфа Печника, вольноопределяющегося 2-го ударного батальона Павловского Ее Императорского Величества юнкерского училища. 

- Вот так гуся поймали! Давай его к коменданту. 

Ведем арестованного по штабу, а он, видно от злости, что попался, кроет всех последними словами. - Хамы! - орет. - Быдло чумазое! Видим, навстречу комендант Василий Баланов торопится. Подошел, спрашивает: 

- Который тут пролетариев оскорбляет? Этот? - выхватил маузер и в лоб арестованному - бах! Очень нервный комендант Василий Баланов был, но как большевик - несгибаемый. 

На выстрел народу сбежалось, целая толпа. Из кабинета Владимир Ильич вышел. - В чем дело, товарищи? - спрашивает. Баланов растерялся, давай что-то мямлить. 

- Четче. Короче и четче, - требует Владимир Ильич. 

Василий с духом собрался и доложил: так, мол, и так, ликвидировал вредного паразита. 

- И поступили, товарищ Баланов, архиразумно. И впредь руководствуйтесь в поступках революционной целесообразностью, не ошибетесь, - Ленин ему говорит. 

А время - вперед! Невпроворот великих большевистских планов и дел. Только начали мы замечать, что дорогой наш Ильич стал каким-то подавленным и пугливым. Но в чем тут причина, никак не поймем. 

И вот как-то ночью идем с Балановым по Смольному, посты проверяем. Вдруг из ленинского кабинета слышим протяжный, испуганный крик, а следом оттуда выскакивает Владимир Ильич да как припустит по коридору, только его и видели! 

Мы - оружие на изготовку и в кабинет. А там такая картина: из полумрака дальнего угла проступает смертельно бледное человеческое лицо. Глаза стеклянные, мертвые, губы подернуты трупной синевой, а из пробитого лба меренными сгустками вытекает темная кровь. Мгновение - и в углу пусто, лишь в кабинете стоит запах могильного тлена. Но все же мы успели опознать в том кошмарном лице недавно застреленного комендантом Рудольфа Печника! 

Вот какая оказалась причина странной подавленности Владимира Ильича, к которому повадился по ночам приходить с того света мертвец. Из скромности вождь скрывал этот факт от товарищей. Но главное, как быть, никто из партийцев не знал. К долгогривым же обращаться не станешь. Ситуация! А тут еще председатель Центробалта Дыбенко на Василия буром попер, и совестил, и ругал его страшно. Баланов обиделся и на митинге поклялся того проклятого мертвяка шарахнуть так, что "одна смола останется". Для чего повесил себе на пояс пять бомб с усиленным зарядом. И будьте уверены - шарахнул бы. Но не успел. ЦК партии, чтобы оградить Ильича, принял решение о срочном переезде советского правительства из Петрограда в Москву. 

Помню, попервости, когда случалось мне рассказывать об этом диком кошмаре, товарищи не верили мне и называли не иначе как "контрой". Они считали, что подобный факт из биографии Ленина выдуман мною, что подобное невозможно. Однако я был тому свидетелем. Чудаки, они не понимали, что промолчать, скрыть эту историю мне было бы проще. Самое главное - истина; Ильича такая ерунда не порочит, а как факт биографии - дело крайне необычное". 

Киров с нами 

В декабре 1934 года в Смольном был застрелен вождь ленинградских большевиков Сергей Миронович Киров. Прошло чуть более года, и по городу пополз упорный слух о том, что по ночам в коридорах Смольного появляется призрак убитого секретаря горкома. Первым с ним столкнулся начальник смольнинского АХО. "Идет, как живой, только холодом от него веет, и затылок, куда пуля вошла, раздроблен и весь черный от крови", - позже, оправившись от шока, рассказывал начальник своим друзьям и знакомым. 

Этот рассказ, обрастая самыми невероятными подробностями, до самого начала войны циркулировал по Ленинграду, доводя до бешенства больших большевистских чинов и сотрудников НКВД. Во время войны призрак Кирова видели особенно часто. Обычно его силуэт - темный и неподвижный - появлялся на крыше Смольного в тот момент, когда на город производила налет вражеская авиация. Начальник охраны поспешил доложить об этом руководителям обороны города. Правда, доложил не в самый подходящий момент: немцы прорвали Лужский оборонительный рубеж и выходили на ближние подступы к Ленинграду. 

- Ты что, майор, идиот?! Киров у него на крыше стоит! Мы что, знать обязаны, куда ты своих бойцов на посты расставляешь?! - так отреагировал на доклад совершенно подавленный военной ситуацией маршал Ворошилов, не поняв, о ком идет речь, а лезть к нему в такой момент с объяснениями начальник охраны не осмелился. 

Практически всю войну призрак Кирова регулярно появлялся на крыше. Бывало, командир батареи ПВО, защищающей Смольный, глянет наверх и командует артиллерийским расчетам: 

- Киров с нами, ребята! Смерть фашистским оккупантам, огонь! - И зенитчики еще яростнее бьют по немецким стервятникам. 

В послевоенные годы Кирова встречали гораздо реже. Последний раз он появился в августе 1991 года, когда после провала ГКЧП коммунисты спешно покидали здание Смольного. По свидетельству очевидцев (ныне крупных фигур КПРФ), появлению призрака предшествовал внезапный леденящий холод, а затем из пустоты материализовался и сам Сергей Миронович. Вид его был предельно жутким и угрожающим. 

С тех пор фантом известного большевика больше не появлялся. Однако старые работники Смольного утверждают, что он пропал не навсегда, просто затаился на время. По всей видимости, они знают, о чем говорят. Старые люди в таких делах ошибаются редко. 

http://anubis.ucoz.ua