Мир Политики

В самых различных трактатах описывается составление и применение разного рода снадобий, влияющих на человеческий организм, - от стимуляторов до ядов. Наибольшей известностью пользуется сома - "божественный напиток". Ей приписывают множество свойств, большинство из которых, несомненно, мифические (например, способность давать бессмертие). Однако сома, как и сопутствующие ей снадобья, действительно способна на многое...

Первоначально это, видимо, был какой-то наркотик из числа галлюциногенов, вводивший воина в состояние боевого безумия. Подобные галлюциногены применялись многими архаичными цивилизациями. Но в последствии состав сомы изменился: судя по текстам, в нее входили растения, содержащие эфедрины, которые, включая "адаптационный комплекс" (медицинский термин, характеризующий приспособление организма к условиям сверхнагрузок), все же не затрагивают сознательную деятельность.

В дальнейшем применение сомы, как правило, стало символическим: развитая техника психологической подготовки позволяла войти в соответствующее состояние и без напитка. Иногда поймать "образ" помогали различные психотипы, соотносимые с некоторыми богами индуизма: бойца как бы "вело" несколько богов.

При этом иные боги являлись священными покровителями определенного вида животных, что делает возможным соотношение с разными типами "звериных стилей" традиционного кэмпо. "Зверей" больше всего в Китае, но все они сводимы к классической тройке: "кошка" (мягкость), "птица" (жесткость) и "змея" (гибкость). "Кошка" сильней "птицы", но слабей "змеи" (а та, в свою очередь, уступает "птице"). Поэтому крайне желательно совмещение всех трех образов: соединяясь, они превращаются в "дракона", который перенимает все их достоинства и не имеет их недостатков...

Но настоящего "дракона" в силах создать только продвинутые мастера. У всех прочих, как правило, доминирует какой-либо один "зверь", даже при наличии всей тройки.

А что в Индии? То же самое, что в Китае (вернее, наоборот: за Индией безусловный приоритет)! Те же три основных зверя - правда, вместо кошки обычно обезьяна; то же соотношение сил между ними. Вот только "мягкий" (кошаче-обезьяний) компонент выражен слабее всех. И действительно - мягкости индийским единоборствам явно не хватает. А популярней всех - "птица": резкие, жесткие удары без "прилипающего" сопровождения, дальняя дистанция поединка... Священным покровителем "птицы" является бог Гаруда - владыка орлов.

Но даже если покровители не имеют отчетливого "звериного" обличья, их все равно желательно иметь несколько ("дракон"). Любопытно, что с развитием индийской цивилизации набор божественных покровителей (а фактически психотипов, определяющих стиль боя) менялся.

Раньше основным покровителем воина был Шива - потребитель сомы, "ответственный" за боевую ярость. В дальнейшем от его помощи тоже не отказываются, но резко сокращают ее объем: ярость лишь один из элементов психологической подготовки воина, она может сцементировать остальные элементы в единый блок, но излишнее упование на нее губительно...

Впрочем, не все виды "священного питья" избавились от наркотической добавки. Известный до сих пор напиток бханг содержит экстракт конопли. Именно его принимают перед поединком ниханги, называя "напитком смерти" - подходящее название для "воинов смерти"... Но даже у них ярость - не единственная (хотя и более значительная, чем в других школах) подпорка воинского мастерства.

Индонезийские острова

На архипелаге было издавна отмечено некое явление, которое далеко не все европейцы соотносили с боевым искусством, настолько оно отличалось от всего виденного ими раньше. Хотя именно в Европе (точнее, в ее северо-западной части) у викингов довольно часто наблюдались схожие симптомы. Но берсеркерство оказалось настолько забыто, что никто из колонизаторов не додумался сопоставить его и индонезийский феномен.

Для обозначения его прибегнем к малайскому слову "амок" (первоначальный смысл - что-то вроде "буйное помешательство"). На всех островах Индонезии существовало умение в нужный момент вызвать в себе боевой экстаз. На фоне множества "экстатических" школ это не кажется удивительным, но амок предназначен для войны, а не для праздника. Боец добавляет к имеющимся у него навыкам разрушительную силу безумия. Классические восточные единоборства также практикуют боевой транс, но в основе его отрешенность, "пустота"; фундамент же амока - бешеная ярость. Входили в него без "посредника"- колдуна, а выход, как правило, не предусматривался: это - крайнее средство, последнее, к нему прибегают, когда нужно не спасти свою жизнь, а продать ее подороже. В состоянии амока воин уже не обращал внимания даже на смертельные раны: многократно простреленный, он мог ворваться в ряды европейской пехоты и, прежде чем повалится сам, захватить с собой еще многих. Установившие протекторат над Индонезией голландцы и англичане не на шутку опасались подобных "дьявольских штучек".

Транс, в который впадали жители Бали - и во время боевого танца, и в настоящем бою, - был весьма далек от амока. Правда, и с отрешенностью кэмпо он не совсем совпадал. Мастеру классических восточных единоборств наполняющая его "пустота" отнюдь не мешает видеть все вокруг, а балийцу - именно мешает: например, исполнитель бариса видит только пространство боевой площадки. В состоянии транса он способен оценивать свои действия и действия своих союзников или противников, но всякий, кто не входит в их число, может спокойно приблизиться к бойцу сбоку либо сзади, не будучи замеченным. Во время танца это не так уж важно, но в бою...

К японскому мастеру меча в сражении сзади лучше не подходить: он, несмотря на боевой транс (вернее - благодаря ему!) среагирует мгновенно и однозначно. А к впавшему в амок малайцу или яванцу не стоит приближаться не только во время сражения, но и при любых других обстоятельствах: амок не позволяет ему отличить битву от всех остальных форм человеческой деятельности.

Бапийский (а фактически - древнеиндийский) неаффектированный боевой транс, несмотря на свою ограниченность, имеет ряд преимуществ перед амоком. Прежде всего - он обратим и контролируем. Даже во время так называемых танцев самоубийства, когда участники в определенный момент обращают оружие против самих себя, они в крайнем случае наносят себе символические ранки. Правда, такие танцы всегда происходят под наблюдением местного "психотерапевта" - колдуна, который в любой момент готов скорректировать поведение вошедших в транс плясунов на случай, если они уж очень увлекутся.

Более того: такая форма боевого транса явно обладает целительным действием. По свидетельствам международных медицинских организаций, на Бали поразительно мало случаев психических заболеваний. Видимо, во время транса происходит "сброс" комплексов.

Балийцы, как правило, вводят себя в состояние транса загодя: участников боевых танцев иногда приходится вести к площадке под руки, потому что они, находясь в состоянии самосозерцания, не замечают ничего вокруг. Лишь ступив на боевую площадку, они "пробуждаются".

Но только для действий, происходящих на самой площадке!

Высшая степень такого транса, проявляющегося уже в военных условиях, называлась пупутан. Последний раз в массовом порядке он применялся в 1906-1908 гг., во время окончательного завоевания острова голландцами. Несколько раз подряд балийские войска шли на европейцев как бы в психическую атаку: размеренным шагом, сомкнутыми рядами, под звуки музыки... Несмотря на губительный обстрел, они не оборачивались на упавших и продолжали наступление, пока было кому наступать.

Но хотя голландские отряды при виде пупутана действительно испытывали ужас и иногда с трудом удерживались от бегства, нарезное скорострельное оружие делало свое дело...

Пожалуй, в этих условиях амок дал бы больший эффект: атакуя бегом, в рассыпном строю, воины представляли бы худшую мишень. Но амок никогда не бывал массовым. Это понятно: если одновременно ввести в состояние амока целую армию, то для ее уничтожения даже не потребуется противник.

К тому же пупуган не сработал только на уровне противостояния многозарядным винтовкам и пулеметам, а такому оружию не мудрено проиграть. За полвека до того балийцы сумели отразить натиск колонизаторов, имевших уже нарезные, но еще не скорострельные ружья. Остальные острова Индонезии были завоеваны много раньше - и амок не помог...

Пупутан, как и "танцевальные" виды транса, требовал для вхождения в него длительной подготовки. Поддерживался он уже автоматически: ритм шагов боевого строя, ритмичные выкрики воинов, ритмический рокот барабанов музыкального сопровождения (и тут музыка!) создают как бы "звуковой наркоз".

В амок же бросаются сразу, как в воду с обрыва. Это - одна из причин, по которой европейцы долго не могли поверить, что амок - хотя бы отчасти сознательный выбор, делаемый борцом в здравом (пусть уже мутнеющем от подступающего бешенства) рассудке.

Видимо, какая-то психическая подготовка все же имела место, потому что если впавший в амок боец паче чаяния не оказывался убит, ему порой удавалось (быть может, тут и подключался колдун-психиатр?) вернуться к реальности.

Индейцы Америки

Помимо великолепной физической подготовки, приобретаемой в джунглях, прериях или пампасах, индейцы опирались еще и на психологическую подготовку. Последнее - достижение бытовой магии воинского или шаманского образца.

Правда, различные формы медитации, применяемые во время магических обрядов, предназначались для других целей. Но иногда попытка вступить в контакт с дружественными духами заканчивалась тем, что воин-шаман будил в самом себе дух боевого искусства - в "зверином" (волчьем, медвежьем) или каком-нибудь ином обличье. И тогда...

Реализовать вариант берсеркера против нарезных ружей куда сложнее, чем против стрел и мечей. Но включение резервов психики повышает силу и точность движений, что немаловажно в любом бою, повышает и скорость, а это позволяет "качать маятник", сбивая прицел, не хуже, чем это делают современные диверсанты. Даже лучше: ружья все-таки еще не те.

Да и нечувствительность к боли играет свою роль. Ведь не всегда даже пуля бьет насмерть. А о чувстве боя, "мудрости безумия", включении, может быть, парапсихологических способностей, указывающих, откуда ждать удара, тем более забывать нельзя.

В общем, магия и физическая подготовка позволяют задействовать боевой транс - не такой глубокий, как амок, но представляющий явление того же порядка.

Специфика североамериканских индейцев (а именно о них создано большинство "индейских" книг и фильмов) заключалась в том, что в такой транс краснокожие не умели "кидаться" сразу: им требовалась довольно длительная предварительная настройка. Поэтому, когда самый знаменитый индейский вождь Ташунка Витко (Неистовая Лошадь) был убит во внезапной схватке после заключения перемирия (схватка проходила без применения огнестрельного оружия), его соплеменники были единодушны во мнении: если бы Неистовая Лошадь заранее успел "настроиться" на бой, возможно, его врагам не помогли бы и ружья.

Во время прошлых битв Ташунка Витко описывал свою боевую подготовку довольно странно: якобы путем длительной медитации ему иногда удавалось проникнуть в некий "подлинный мир", существующий как бы параллельно миру реальному. В случае удачи (желаемый эффект достигался не всегда) он мог идти в любой бой без малейшего риска: поразить его было столь же невозможно, как убить отражение человека в водах озера.

Становился ли сам индейский воин жертвой самообмана, убедив себя в собственной неуязвимости? Иногда, конечно, так и случалось! Но нет ли здесь выхода на некую "фантастику", которая незримо присутствует в истории искусств всего мира?

Зулусские воины-танцоры

Техника гийя, воинственной пляски зулусов, включает в себя "челночные" движения вперед-назад (в реальном бою они служат для выманивания удара противника), значительное количество обводящих и отводящих движений щита и копья, различные типы перехвата оружия на уровне жонглирования... Но техника танца - впрочем, как и реального сражения - в данном случае не является главной.

Описывая индийские единоборства, мы говорили, что "дикарский" рукопашный бой, не подкрепленный философской системой и энергетикой, был даже более страшен, чем "культурные" боевые искусства. По части философии зулусы действительно небольшие специалисты. Но что касается энергетики...

Зулусские воины умели пробуждать в себе боевой дух не эпизодически, но с достаточной стабильностью. Это был один из вариантов боевой ярости, который хотя и предусматривал сохранение определенного самоконтроля (действия в строю, оценка ситуации и т.п.), по мобилизации резервов организма едва ли уступал амоку. Именно в таком состоянии зулусы атаковали англичан или буров, которых не всегда спасало даже превосходство в оружии.

Больше всего белые были изумлены тем, что после залпов, выкашивавших раз за разом огромное количество нападающих, оставшиеся продолжали наступать. И, войдя в ближний бой, каждый из уцелевших зулусов наносил врагу не меньший ущерб, чем европейский стрелок на дистанции прицельного выстрела.

Одно из лучших описаний гийя, относящихся к концу прошлого века, содержится в дневниковых заметках Г.Р. Хаггарда. Читателям он больше известен как автор полуфантастических "боевиков" на африканские темы. Однако Хаггард значительную часть жизни провел среди зулусов (даже был принят в одно из их племен), и знакомство его с данным вопросом было вовсе не поверхностным, особенно в записях, не предназначенных для печати:

"Начались пляски. Это было замечательное зрелище. Мимо нас проносилась рота за ротой. Воины напоминали больших, свирепых птиц, бросающихся на добычу. Вытянув ассегаи и подняв щиты, они как бы летали взад и вперед, сопровождая каждое движение таким резким шипением, какое могли бы издавать тысячи змей. Описать этот незабываемый звук трудно, пожалуй, даже невозможно. Время от времени шипение змей превращалось то в рычание целой стаи львов, то в лай диких собак, преследующих добычу.

Затем каждый воин поочередно делал прыжок вперед; пробежав несколько шагов, он как бы бросался в атаку, взвивался на пять футов в воздух, кидался на землю, вскакивал, просовывал голову между ног - словом, пребывал одновременно всюду и везде. Его приветствовали шипением, переходившим в свист, который то усиливался, то ослабевал, то снова усиливался, оставаясь идеально ритмичным".

Впрочем, гийя (как и другие разновидности боевых и ритуальных систем зулусов) дожил до настоящего времени. И теперь мы знаем, что он содержит комплекс формальных приемов (серий ударов, связок и т.д.), аналогичных японским ката. Вообще, если смотреть зафиксированное на кинопленке исполнение гийя с боевым копьем-ассегаем, то можно подумать, что это какой-то чернокожий самурай тренируется с обоюдоострой нагинатой...

"Интересная газета. Тайны истории" №12 2010 г.