Мир Политики

"Смешливая госпожа".

Это случилось в 1520 году. Насте, дочери священника Гаврилы Лисовского, едва исполнилось пятнадцать лет, когда разбойники, рыскавшие по родной Львовщине, стремительно закинули ее на круп коня и, как ветер, умчали в неизвестность. Так она оказалась на огромном невольничьем рынке. Анастасия была так хороша собой, что визирь султана Османской империи, увидев ее, решил, что она станет достойным "подарком" самому султану. Он отослал пленниц в султанский гарем, чтобы обучить языку, традициям двора и мусульманским обычаям. Через год Настя с новым именем Роксолана попала в сказочный дворец повелителя империи.

Увидев ее в первый раз, он неожиданно для всех... покраснел - так Сулеймана Великолепного потрясла красота юной рабыни. Для полновластного хозяина сотен прекрасных наложниц это было странно. Когда их оставили вдвоем, Роксолана поняла, что султан не только хорош собой, но умен и образован. Сулеймана также покорила остроумная, улыбчивая девушка, которая, казалось, совсем не трепетала от страха перед грозным повелителем. Вернувшись из долгого и победоносного военного похода, он не забыл красавицу, и ей было передано повеление: посетить "высочайшую" опочивальню. Однако наложница отказалась от "высокой чести".

За такую дерзость ей могли отрубить голову. Но Роксолана помнила горящий взгляд султана и догадывалась, что жестокая казнь ей не грозит. А в душе 25-летнего правителя поселилось неведомое ранее беспокойство, настолько сильное, что он совершил неслыханный поступок: сам явился в покои Роксоланы. Вместо гнева, от которого падали ниц самые стойкие его подданные, он обрушил на девушку потоки нежности. Она прямо сказала, что любит своего повелителя, однако, оставаясь рабыней, она обрекает своих будущих детей на рабство.

Султан, конечно же, мог даровать свободу прекрасной невольнице, но останется ли с ним Роксолана? И Сулейман тогда ответил: "Ты могла бы стать моей первой женой". Через год с небольшим вышел указ с подписью султана о том, что несравненная Роксолана объявляется любимой супругой правителя, а ее слово становится законом для подданных государства.

Блистательная Роксолана, прозванная в народе "смешливой госпожой", наравне с мужем, Сулей-маном II Великолепным, стала полноправной владычицей Османской империи. Кстати, приближенные султана всей душой полюбили свою госпожу. Она наделила новыми привилегиями янычар и многократно увеличила им жалованье.

Вопреки всем обычаям султанского двора, сотни неописуемых красавиц из гарема были забыты. Сулейман II вошел в историю как единственный правитель Османской империи, который до самой старости жил только с одной супругой - с Роксоланой.

Гадалка приходит трижды.

Это случилось во время венецианского карнавала, знаменитого на весь мир.

Только гондола, в которой сидели благородный синьор Баффо и его шестилетняя дочь, коснулась набережной, фигура в черном домино скользнула через борт и простерлась перед хозяином.

- Встань, - сказал Баффо, - кто бы ты ни был, венецианец или иноземец, тебе не пристало раболепствовать!

- Венецианка! - неожиданный посетитель поднял лицо. Оказалось, что это крючконосая старуха с острым подбородком. - Я простерлась ниц перед всемогущей правительницей, - и она указала на маленькую девочку.

Баффо рассмеялся. Прижав к себе малышку, он спросил:

- Почему ты так решила?

- Разве ты или я можем решать такие вещи, - надменно усмехнулась старуха. Она показала в ночное небо: - Я прочитала об этом в лазурной книге, в которой звездами пишет Создатель. Дочь твоя будет великой владычицей!

Через три года была чума. Умерла жена благородного Баффо. Похоронив супругу, он с дочерью возвращался из церкви. Он вел ее, прикрывая девочке рот пропитанным уксусом платком. Навстречу шла другая похоронная процессия. От нее отделилась старуха в черном, с ястребиным носом и острым подбородком. Та самая гадалка! Указав на девочку, она сказала:

- Не бойся, она не заболеет. Потому что она будет царицей!

Прошло еще шесть лет. Баффо получил назначение губернатором на остров Корфу, принадлежавший тогда Венеции. Когда он всходил на корабль, возле трапа опять возникла фигура в черном. Показав костлявым пальцем на прелестную пятнадцатилетнюю девочку, старуха прокаркала:

- Будет править великой империей!

Кровь и смерть.

Когда в Отраиском проливе три турецких судна с трех сторон пошли в атаку на венецианский фрегат, синьор Баффо сказал дочери:

- Если за наши грехи Бог даст победу неверным, хватит ли у тебя твердости предпочесть смерть позору?

- Да! - решительно ответила девочка.

Потом были страшные два часа. Грохотали пушки, ядра с треском ломали мачты, с криком падали сраженные. Затем турки ринулись на абордаж... После сражения пираты вязали пленных, выбрасывали трупы за борт, и она видела, как растерзанное тело ее отца тонуло в волнах. Несколько раз девочка поднимала кинжал, чтобы ударить себя в сердце, но дрожащие руки выронили оружие.

А через три месяца ее доставили во дворец только что вступившего на трон султана Мурада III.

Когда султан сдернул кисейную чадру, укрывавшую новую девушку, доставленную в его гарем, с головы до пят, он обомлел: эта неверная подобна райской гурии!

Влюбленный султан.

Года не прошло, а повелитель Блистательной Порты, великий султан, был полностью в подчинении у венецианки.

И любовь его росла день ото дня, порою владыка становился похож на Меджнуна, героя древне-арабской поэмы, сошедшего с ума от любви. А уж когда венецианка родила ему первенца, он, можно сказать, и вовсе свихнулся.

Нурбану, мать султана, принявшая ислам еврейка, была в злобном недоумении, Вот так же пятьдесят лет назад славянка Роксолана замутила ум и сердце Сулеймана Великолепного, добившись того, что человек, перед которым Европа не только трепетала, но и называла Великолепным, оказался у нее в полном подчинении. И Нурбану при каждой встрече с сыном пыталась остеречь его, но тот лишь смотрел на мать невидящим взглядом и улыбался.

Зависть и ненависть к юной венецианке сменились страхом. Ее стали избегать, боялись встретиться взглядом, когда она легкой походкой пролетала галереями дворца, люди разбегались на ее пути.

Однажды Мурад словно бы очнулся. Может, права мать и без колдовства здесь не обошлось? Отчего же у него при виде Сафие (так она теперь стала зваться, возможно, настоящее имя было Софья) кружится голова, и дай ему в руки нить, он не в силах будет порвать даже ее.

Втайне от Сафие он приказал учинить следствие. Пять служанок после жестоких пыток умерли, другие остались изувеченными на всю жизнь. Но никакого колдовства обнаружено не было.

Кляня себя за легковерие, желая загладить свою вину перед любимой, Мурад III объявил на заседании дивана, что отныне Сафие будет иметь такие же права, какие полвека назад его дед Сулейман Великолепный дал Роксолане.

Великая и ужасная.

Девятнадцать лет прекрасная Баффо (под этим именем она чаще всего упоминается в истории) делила со своим мужем власть над огромной Оттоманской империей, простиравшейся от Крыма до Египта и от Индии до середины Европы.

Перед ними трепетала Венгрия, Австрия платила им дань. Блистательная Порта вела бесконечную войну с ее родной Венецией. Политическая линия Сафие порой была даже более жесткая, чем у Мурада. Ведя переговоры, была тверда, а к побежденным не знала никакого снисхождения. Страдания миллионов бывших единоверцев оставляли ее совершенно равнодушной. Как с горечью писал один европейский историк, "да и могла ли заботиться об участи христиан женщина, отступившая от Евангелия и последовавшая Корану?".

Более того, любое упоминание о том, что когда-то она исповедовала иную веру, приводило ее в бешенство. Возможно, это объясняется психической травмой, которую она получила на палубе захваченного турками корабля. В те страшные минуты, когда пыталась убить себя, но не убила, все, чем она жила прежде, погибло, утонуло вместе с телом ее отца. Если все это, весь этот ужас был предначертан, она может только покориться...

А.Степанова "Интересная газета. Special" №3 2007 г.