Мир Политики

  Интересным документом из закрытых фондов, о революции 1917 года, является стенографическая запись воспоминаний активного участника революции Алексея Гудкова, помощника коменданта Смольного: 

  "В октябре заняли под штаб революции Смольный. В этот период мне как помощнику коменданта приходилось не покладая рук отлавливать шпиков, провокаторов и прочий подозрительный элемент.

  Однажды патрулируем территорию. Смотрим, сомнительный субчик крутится рядом со Смольным.

  - Эй, ходи сюда! Кто таков? - спрашиваем.
  Интересным документом из закрытых фондов, о революции 1917 года, является стенографическая запись воспоминаний активного участника революции Алексея Гудкова, помощника коменданта Смольного: 

  "В октябре заняли под штаб революции Смольный. В этот период мне как помощнику коменданта приходилось не покладая рук отлавливать шпиков, провокаторов и прочий подозрительный элемент.

  Однажды патрулируем территорию. Смотрим, сомнительный субчик крутится рядом со Смольным.

  - Эй, ходи сюда! Кто таков? - спрашиваем.
 

- Потомственный пролетарий. Своих не узнаете? - отвечает, а у самого морда холеная, руки белые.

  Спасибо товарищ Бутыркин, рабочий с Нарвской заставы, оказался бдительным малым.

  - Врешь! - кричит. - Я тебя знаю! Это сын фабриканта Печника!

  Взяли субчика в оборот, обыскали. Нашли заряженный браунинг и удостоверение на имя Рудольфа Печника, вольноопределяющегося 2-го ударного батальона Павловского Ее Императорского Величества юнкерского училища.

  - Вот так гуся поймали! Давай его к коменданту.

  Ведем арестованного по штабу, а он, видно от злости, что попался, кроет всех последними словами. - Хамы! - орет. - Быдло чумазое! Видим, навстречу комендант Василий Баланов торопится. Подошел, спрашивает:

  - Который тут пролетариев оскорбляет? Этот? - выхватил маузер и в лоб арестованному - бах! Очень нервный комендант Василий Баланов был, но как большевик - несгибаемый.

  На выстрел народу сбежалось, целая толпа. Из кабинета Владимир Ильич вышел. - В чем дело, товарищи? - спрашивает. Баланов растерялся, давай что-то мямлить.

  - Четче. Короче и четче, - требует Владимир Ильич.

  Василий с духом собрался и доложил: так, мол, и так, ликвидировал вредного паразита.

  - И поступили, товарищ Баланов, архиразумно. И впредь руководствуйтесь в поступках революционной целесообразностью, не ошибетесь, - Ленин ему говорит.

  А время - вперед! Невпроворот великих большевистских планов и дел. Только начали мы замечать, что дорогой наш Ильич стал каким-то подавленным и пугливым. Но в чем тут причина, никак не поймем.

  И вот как-то ночью идем с Балановым по Смольному, посты проверяем. Вдруг из ленинского кабинета слышим протяжный, испуганный крик, а следом оттуда выскакивает Владимир Ильич да как припустит по коридору, только его и видели!

  Мы - оружие на изготовку и в кабинет. А там такая картина: из полумрака дальнего угла проступает смертельно бледное человеческое лицо. Глаза стеклянные, мертвые, губы подернуты трупной синевой, а из пробитого лба размеренными сгустками вытекает темная кровь. Мгновение - и в углу пусто, лишь в кабинете стоит запах могильного тлена. Но все же мы успели опознать в том кошмарном лице недавно застреленного комендантом Рудольфа Печника!

  Вот какая оказалась причина странной подавленности Владимира Ильича, к которому повадился по ночам приходить с того света мертвец. Из скромности вождь скрывал этот факт от товарищей. Но главное, как быть, никто из партийцев не знал. К долгогривым же обращаться не станешь. Ситуация! А тут еще председатель Центробалта Дыбенко на Василия буром попер, и совестил, и ругал его страшно. Баланов обиделся и на митинге поклялся того проклятого мертвяка шарахнуть так, что "одна смола останется". Для чего повесил себе на пояс пять бомб с усиленным зарядом. И будьте уверены - шарахнул бы. Но не успел. ЦК партии, чтобы оградить Ильича, принял решение о срочном переезде советского правительства из Петрограда в Москву.

  Помню, по первости, когда случалось мне рассказывать об этом диком кошмаре, товарищи не верили мне и называли не иначе как "контрой". Они считали, что подобный факт из биографии Ленина выдуман мною, что подобное невозможно. Однако я был тому свидетелем. Чудаки, они не понимали, что промолчать, скрыть эту историю мне было бы проще. Самое главное - истина; Ильича такая ерунда не порочит, а как факт биографии - дело крайне необычное".

  В декабре 1934 года в Смольном был застрелен вождь ленинградских большевиков Сергей Миронович Киров. Прошло чуть более года, и по городу пополз упорный слух о том, что по ночам в коридорах Смольного появляется призрак убитого секретаря горкома. Первым с ним столкнулся начальник смольнинского АХО. "Идет, как живой, только холодом от него веет, и затылок, куда пуля вошла, раздроблен и весь черный от крови", - позже, оправившись от шока, рассказывал начальник своим друзьям и знакомым.

  Этот рассказ, обрастая самыми невероятными подробностями, до самого начала войны циркулировал по Ленинграду, доводя до бешенства больших большевистских чинов и сотрудников НКВД. Во время войны призрак Кирова видели особенно часто. Обычно его силуэт - темный и неподвижный - появлялся на крыше Смольного в тот момент, когда на город производила налет вражеская авиация. Начальник охраны поспешил доложить об этом руководителям обороны города. Правда, доложил не в самый подходящий момент: немцы прорвали Лужский оборонительный рубеж и выходили на ближние подступы к Ленинграду.

  - Ты что, майор, идиот?! Киров у него на крыше стоит! Мы что, знать обязаны, куда ты своих бойцов на посты расставляешь?! - так отреагировал на доклад совершенно подавленный военной ситуацией маршал Ворошилов, не поняв, о ком идет речь, а лезть к нему в такой момент с объяснениями начальник охраны не осмелился.

  Практически всю войну призрак Кирова регулярно появлялся на крыше. Бывало, командир батареи ПВО, защищающей Смольный, глянет наверх и командует артиллерийским расчетам:

  - Киров с нами, ребята! Смерть фашистским оккупантам, огонь! - И зенитчики еще яростнее бьют по немецким стервятникам.

  В послевоенные годы Кирова встречали гораздо реже. Последний раз он появился в августе 1991 года, когда после провала ГКЧП коммунисты спешно покидали здание Смольного. По свидетельству очевидцев (ныне крупных фигур КПРФ), появлению призрака предшествовал внезапный леденящий холод, а затем из пустоты материализовался и сам Сергей Миронович. Вид его был предельно жутким и угрожающим.

  С тех пор фантом известного большевика больше не появлялся. Однако старые работники Смольного утверждают, что он пропал не навсегда, просто затаился на время. По всей видимости, они знают, о чем говорят. Старые люди в таких делах ошибаются редко.