Мир Политики

Вера в одержимость была особенно распространена в XVII столетии. Большей частью бесовские эпидемии появлялись в женских монастырях, где замкнутый образ жизни и сосредоточенность на мистических представлениях развивали среди монахинь истеричность, которая обычно и составляла сущность одержимости. Особенно знаменита эпидемия, появившаяся в луденском монастыре.

В 1632 году Жанна Дезанж, настоятельница небольшой католической обители урсулинок, находившейся во французском городе Лудене, заявила, что одержима дьяволом. Состояние Жанны с каждым днем становилось все более угрожающим. И, что еще страшнее, она в течение нескольких недель заразила своей одержимостью всех вверенных ее попечению молодых монахинь. С женщинами стали случаться припадки, во время которых они бились в конвульсиях, хрюкали, мычали, выкрикивали непристойности и страшные богохульства.

Жанна Дезанж обвинила в том, что в нее проникли демоны священника, причем на первый взгляд к обители отношения никакого не имеющего. Им оказался Урбан Грандье, кюре церкви Сен-Пьер-дю-Марше, красавец, прекрасный проповедник - короче, человек блестящий и пользовавшийся в городе очень большой популярностью. Известен он был не только в Лудене, но также в Пуатье и Бордо. Всюду Грандье был принят в самых лучших и высоких кругах. Являясь духовником многих богатых и знатных женщин, он слишком быстро привык к успеху у них. Поэтому, когда после смерти в 1631 году священника монастыря урсулинок аббата Муссо ему было предложено Жанной Дезанж это почетное место, Урбан Грандье отклонил лестное предложение, предпочитая, видимо, фривольные исповеди богатых горожанок рассказам о ночных кошмарах молодых монашек. Настоятельница, надеясь поколебать это решение, умоляла его, упрашивала, но Грандье был тверд. Отчаявшись, она пригласила некоего отца Миньона, человека посредственного, но злокозненного, к тому же ярого врага Грандье.

Казалось, дело улажено, ссора с Урбаном Грандье должна быть забыта. Однако через год на модного священника как снег на голову свалилось обвинение в колдовстве. Его имя впервые было названо Жанной Дезанж после того, как отец Миньон начал проводить над ней сеансы экзорцизма. Можно предположить, что Жанна Дезанж действительно была одержима или, точнее, находилась в том состоянии, которое в то время принято было называть именно так. На это состояние накладывалась ещё жгучая обида на Урбана Грандье, которому она не могла простить отказа взять на себя заботу о духовном воспитании молодых урсулинок. Всего этого оказалось достаточно, чтобы обвинить молодого кюре в смертных грехах.

Однако Урбан Грандье был не из тех людей, которые молча покоряются судьбе и терпеливо сносят нападки и оскорбления. Он обращается за помощью к архиепископу Бордоскому де Сурди, требуя прекратить безобразное дело и урезонить этих помешавшихся женщин и их подстрекателя, отца Миньона. В ответ на это де Сурди посылает в монастырь двух врачей, которые, тщательно проанализировав состояние, в котором находятся монахини, приходят к выводу, что в данном случае имеет место не одержимость, а нечто вроде коллективного помешательства. Поставленный в известность об этом, архиепископ Бордоский отдает распоряжение канонику Миньону прекратить экзорцизмы и оставить монахинь в покое.

Вмешательство Ришелье

Итак, дело можно было вроде считать законченным. Миньон сначала слабо протестует, но, нигде не встретив поддержки и сочувствия, понимает, что проиграл. Но именно тогда, когда в самом Лудене страсти, кипящие вокруг дела об одержимости монахинь, постепенно затухают, слухи о нем доходят до Парижа и конкретно до кардинала Ришелье, питавшего к Грандье открытую неприязнь за то, что тот в свое время осмелился написать на него дерзкий и ядовитый пасквиль.

Под нажимом кардинала Людовик XIII посылает в Луден Мартена де Лобардемона, специального интенданта, снабдив его широчайшими полномочиями для расследования и ведения дела. Лобарде-мон с жаром берется исполнять возложенную на него миссию, что отчасти было вызвано тем, что он состоял в родстве с двумя из пострадавших монахинь.

Лобардемон начинает следствие, которое продолжается до мая 1634 года. Грандье перевозят в Луден. Его начинает допрашивать сам Миньон и его приспешники. Официальная версия дознания была такова. Грандье, якобы претендовавший на должность духовника урсулинок, но не получивший ее из-за репутации развратника, решил отомстить своему счастливому сопернику Миньону с помощью черной магии. Для этого им был изготовлен и подброшен в монастырь заговоренный предмет -ветвь пышных белых роз, обработанных особым зельем.

Зелье было приготовлено из сердца невинного младенца, принесенного в жертву дьяволу, пепла сожженной облатки, крови и спермы самого Грандье. В результате монахини впали в плотский соблазн и стали легкой добычей для демонов, вселившихся в их несчастные тела. Следствие считало, что по замыслу коварного Грандье вина за эти мерзости должна быть приписана Миньону как единственному мужчине, находившемуся в постоянном контакте с сестрами-урсулинками.

Балаган зкзорцизма

В это же время в крупных городских церквях начинают устраивать публичные сеансы экзорцизма, на которые также приводят содержащегося под стражей Грандье. Атмосфера этих мероприятий напоминала ярмарочные балаганы: помещенные на деревянные помосты, возвышающиеся над толпой, урсулинки с самой Жанной Дезанж во главе выкрикивали собственные "признания" и рассказывали о том, какие мучения претерпевают они от сидящих в них демонов, и о том, какой ужасный человек Урбан Грандье, "самый растленный из людей", ввергший их в эти страдания. Якобы он является им во снах, нашептывает непристойности, склоняя к грехопадению. Публику эти спектакли привлекали необычайно, многотысячные толпы стекались на них из окрестных городов, селений и даже из Парижа - всем хотелось видеть необычайные и устрашающие представления.

По толпе пробегали волны ужаса и сострадания, когда на помост выводили очередную несчастную - в изодранной одежде, с неузнаваемо искаженным лицом, закованную в цепи. Многие начинали плакать, испытывая жалость к бедным монахиням и одновременно -страх перед демонами, являвшими толпе свой ужасающий облик и силу своего могущества. Некий аббат Дюпон писал: "Демон по имени Асмодей в одно мгновение так ужасающе раздул ее лицо, что можно без преувеличения сказать, что оно стало в три раза шире обычного и особенно при этом поражали ее глаза, которые стали так велики, как глаза лошади. Не менее четверти часа пребывала несчастная в таком обличье, пока вдруг так же в одно мгновение демон не вернул ей ее обычный облик и все смогли убедиться, что это очень красивая молодая девушка".

Казнь

Вскоре сами демоны устами монахинь и даже некоторых светских особ, которые хотя и не находились в обители урсулинок, но также оказались поражены этой эпидемией, начали в один голос требовать смерти Урбана Грандье. И, несмотря на попытки оправдаться, на протесты и уверения в невиновности, несмотря на прошение, адресованное самому королю, где ясно была изложена вся проблема и доказана необоснованность обвинений, Урбан Грандье был приговорен к сожжению на костре. 19 августа 1634 года он был казнен перед толпой в шесть тысяч человек, сбежавшейся из всех окрестных городов.

Грандье было объявлено перед казнью, что дело его все равно проиграно и что если он будет вести себя тихо, прекратит кричать о своей невиновности и публично признается во всем, к нему будет проявлено снисхождение: он будет задушен прямо перед казнью и тем самым спасен от мучительной гибели в огне. Измученный пытками, во время которых ему раздробили кости ног настолько, что из них сочился мозг, сломленный Грандье согласился. Он молчал, опустив голову, пока его вели к месту казни и когда привязывали к столбу, вокруг которого уже был разложен хворост.

Все было подготовлено таким образом, что пламя должно было в одно мгновение охватить весь костер и скрыть от глаз зрителей фигуру священника. Однако один из сопровождавших, его собственный духовник, не дожидаясь сигнала, схватил факел и поджег хворост. Несчастный успел лишь крикнуть: "Меня обманули!", после чего были слышны лишь стоны и вопли.

"Святая Жанна"

Между тем настоятельницу Жанну Дезанж и других монахинь по-прежнему продолжали мучить демоны, еще более заставляя их страдать как физически, так и духовно. Наконец в 1635 году Дезанж предъявила церковным властям появившиеся у нее стигматы. На руке ее можно было с легкостью прочесть ярко-красные буквы, составлявшие имена Иисуса, Марии, Иосифа и святого Франциска Сальского. В 1638 году, когда эти стигматы уже три года горели у нее на руке, а демоны продолжали истязать ее тело, Жанна пришла к выводу, что спасти ее может лишь паломничество в Савойю на могилу святого Франциска Сальского. Это паломничество превратилось в триумфальное шествие по стране. Всюду ей поклонялись, просили благословения, пытались дотронуться до ее одежды. Все видели в ней святую мученицу, способную творить чудеса. Дойдя до Парижа, она была принята самим Ришелье и представлена королеве Анне Австрийской, которая только что разрешилась от бремени наследником, будущим королем Людовиком XIV. По просьбе королевы Жанна Дезанж благословила ребенка. Наконец, после путешествия, которое длилось несколько месяцев, монахиня и сопровождавший ее эскорт прибыли в Савойю. Коснувшись рукой камня на могиле святого, Жанна тут же объявила, что полностью излечилась и освободилась от своих демонов. В то же самое время все монахини, оставшиеся в Лудене, ощутили вдруг чудесное выздоровление и освобождение от демонов. Отныне там воцаряется покой и тишина...

Историки, включая религиозных, сходятся во мнении, что никакого колдовства в Лудене не было. Грандье стал жертвой людской неприязни и политических интриг. А что касается поведения монахинь, то сама монастырская система работала на то, чтобы превратить христовых невест - "белых роз", по католической терминологии - в озлобленных, распущенных истеричек.

Автор: А.Инютина
Источник: "Интересная газета. Магия и мистика" №4 2010 г.