Мир Политики

Пророки в нашем отечестве были и есть, да только: «как известно, Парнас наш — Елабуга, а Кастальский ручей — Колыма». Так что русским Нострадамусам приходилось тяжко. Но даже среди них таинственностью, трагизмом и удивительно точными и страшными предсказаниями выделяется монах Авель, получивший прозвище «Вещий».

Монах Авель вошел в историю России своими необычными и зловещими пророчествами о судьбе правителей государства, сбывшимися с поразительной точностью. Несмотря на простое, крестьянское происхождение, он был удостоен личной аудиенции тремя императорами, последовательно правившими в России в эти годы. И каждый раз его сообщения служили поводом для последующего заточения его в тюрьму.

Имя монаха Авеля окружено шлейфом легенд и слухов. Но точно известно, что судьбой скромного монаха занимались самые высокопоставленные лица империи и, конечно, императоры — от Екатерины II до Николая I. Точно известно, что в 1826 г. по указу Николая I Авель был заточен "для смирения" в Спасо-Ефимьев монастырь, где он и умер осенью 1831 г.

Названный монастырь был, так сказать, «режимным», его могучие стены денно и нощно охраняли солдаты, отдававшие честь архимандриту — коменданту обители. Монастырь-тюрьма никогда не пустовал. В его стенах содержались в свое время декабристы Бобрищев-Пушкин и князь Шаховской. Позже -раскольники-архиереи. Еще позже славную традицию заведения поддержал и продолжил как мог бывший семинарист Иосиф Джугашвили, нашедший его стены вполне достойными чешского генерала Людвига Свободы. Поистине «свято место пусто не бывает»!

Такова мрачная история обители, в которой закончил жизненный путь наш герой — монах Авель, в миру крестьянский сын Василий Васильев. Что же привело его сюда? Раскольничьи архиереи оказывали серьезное сопротивление церковным властям, подрывали устои православия. Дворяне-декабристы были членами разветвленного сообщества единомышленников, представляли реальную угрозу монархии и самой особе императора. А чем опасен одиночка-монах, выходец из крестьянского сословия? Оказывается, он был носителем редкостного беспощадного дара: ведал будущее, искренне верил в точность своих прорицаний и твердо на том стоял, радея о судьбах милой ему России.

Рождение его не знаменовалось какими-либо событиями. Кроме родных, вряд ли кто ведал о том, что в середине марта 1757 года в деревне Акулово Тульской губернии в семье хлебороба, коновала и кузнеца Васильева родился сын, которого нарекли опять же Василием. Как и все деревенские дети, он рано познал крестьянский труд, однако не слишком преуспел в нем, отдавая предпочтение религии. А в девятнадцать и вовсе покинул родительский кров.

После девятилетних странствий он попал в Валаамский монастырь, в котором получил имя Авель, и с благословения игумена поселился в келье по соседству. Однако его служение, полное смиренного благочестивого труда во славу Божию, было делом нелегким и осложнялось скорбями и искушениями великими. Не раз он обращался к Господу с мольбами о помощи.

И было ему видение. Якобы два духа взяли его к себе, и от них он получил великий дар прорицания будущего и наказ служить таким образом людям.

С той поры неведомая сила постоянно наставляла и вразумляла его. Покорный ей, он покинул Валаамский монастырь и пустился в странствие с проповедью слова Божия. По истечении девяти лет осел в монастыре Николая Чудотворца в Костромской епархии, где наряду с исполнением положенных монаху обязанностей приступил к написанию странной книги, которую современники нарекли «мудрою и премудрою», а некоторые определили как «зело престрашную». В частности, в ней говорилось о том, что царствовавшая Екатерина П вскорости скоропостижно скончается.

Авель имел неосторожность показать книгу одному монаху, который тут же донес настоятелю. Содержание показалось тому опасным, рукопись вместе с автором направили в консисторию в Кострому, где Авеля подвергли длительному допросу.

И закрутилось дело. И дошло до епископа, который, указав на кощунственность книги, отправил ее — опять-таки вместе с Авелем — в губернское правление. Губернатор с советниками, ознакомившись с материалами, засадили Авеля в местный острог, а затем в сопровождении караула из прапорщика и солдата этапировали в Петербург.

Бедняга попал к главе Сената генералу Самойлову. Стоило тому лишь заглянуть в книгу, как с криком: «Како ты злая глава смел писать такие титлы на земного Бога?» — он набросился на Авеля и трижды ударил его по лицу. Монах, стерпев, смиренно ответил: «Меня научил писать сию книгу тот, кто сотвори небо и землю, и все иже в них; тот же повелел мне и все секреты составлять!» Генерал решил, что монах юродствует, посадил его в тюрьму, доложив о происшествии императрице.

Трудно сказать, в каких выражениях ей было передано содержание книги. Но, наведя справки об авторе, она повелела отправить того в Шлиссельбургскую крепость и держать там до самой смерти. Было это в феврале — марте 1796 года.

Кто мог знать тогда, что императрице осталось жить всего восемь месяцев? Однако 6 (17) ноября 1796 года свершилось то, что задолго до этого злополучного дня было записано в «зело престрашной книге» Авелем — Екатерина II почила в бозе! Трон перешел к ее сыну — Павлу I.

Найдя в секретных бумагах дело Авеля и его «книгу», тот повелел доставить провидца, вероятно, желая «из первых уст» узнать собственную судьбу. С трудом отыскали Авеля среди арестантов, пообчистили, приодели, представили государю.

Павел милостиво принял вещего монаха в своем кабинете, попросил благословить его и его дом. Спросил о намерениях гостя и, услышав, что он желает служить Богу, повелел отвести его в Невский монастырь, дать келью и все, что потребуется.

Непомерно удивленный митрополит Гавриил, получив через князя Куракина личное распоряжение Павла о безродном монахе, беспрекословно исполнил императорскую волю. А через год, с разрешения государя, Авель вернулся в родной Валаамский монастырь... Тут бы ему поутихнуть, пожить в сытости и покое. ан нет! Не сидится неугомонному! Написал он новую книгу, еще более страшную (по мнению современников), нежели первая.

История повторилась. Игумен узнал о рукописи от «благожелателей» и переслал ее в Петербург митрополиту. Тот переправил в секретную палату, оттуда она поступила в Сенат. Генерал, правивший Сенатом, не стал тянуть и доложил Павлу. Последнего содержание книги обрадовать никак не могло: открытым текстом в ней говорилось о его кратком, неудачном и трагичном правлении и о страшных деталях кончины. Так что императора по-человечески можно понять: он повелел отца Авеля из Валаама взять и снова заключить в крепость. Что и было сделано незамедлительно.

И все же надо отдать должное мужеству императора Павла. Дело в том, что монах-прозорливец в приватном разговоре поведал насильственную кончину не только одному царю, но и всей правящей династии Романовых. И предсказания эти, по просьбе Павла, были записаны на бумаге, запечатаны в особом ларце с просьбой вскрыть их через сто лет после смерти императора.

Неумолимо шло беспощадное время. Настал черед исполнения и этого пророчества: в ночь с 11 на 12 марта 1801 года Павел был убит заговорщиками. На трон взошел его сын Александр. К тому времени, как можно полагать, в семействе Романовых уже сформировалось некоторое представление об Авеле и его поразительном даре. Вскоре Александр I повелел перевести монаха из крепости в Соловецкий монастырь «под присмотр». А затем Авель вышел на волю, но пробыл на. свободе всего-то один год и два месяца. Жить бы ему, поживать, да солнышку радоваться, да Бога славить-так нет же! Снова неугомонный за свое-третью книгу составляет! А в ней, ни много ни мало, записано, как и в который год будет Москва врагом взята и сожжена!

Конечно же, донесли монарху об этой рукописи. И что же его возмутило? За державу обидно стало? Возможно. Как бы то ни было, приказал он заточить Авеля в Соловецкую тюрьму и держать там, пока пророчества его не сбудутся... Словом, «все поровну, все справедливо». Александр на троне сидит, Авель — в тюрьме. И вот в 1812 году пришла в Соловки весть: «Яко бы южный царь или западный, имя ему Наполеон: пленит грады и страны и многая области, и уже в Москву вошел. И грабит в ней и опустошает вся церкви и вся гражданская, и всяк взывая: Господи помилуй и прости наши прегрешения!»

Вспомнил государь о пророчестве и дал команду князю Голицыну написать в Соловецкий монастырь архимандриту Иллариону. А написано было так: «Монаха Авеля выключить из числа колодников и включить в число монахов, на всю полную свободу». И еще: «Ежели он жив и здоров, то ехал бы к нам в Петербург: желаем мы его видеть и с ним нечто поговорить».

Письмо пришло в монастырь 1 октября, в самый Покров, да не всех порадовало. Особо обеспокоился сам архимандрит: знал за собой слабость творить разные пакости. И убоялся отче, кабы отвечать не пришлось. И отписал Голицыну, что-де: «ныне отец Авель болен и не может к вам быть, а разе на будущий год весной...» Надеялся, видно, что, «пока суд да дело», все и обернется как-то иначе, успокоится.

Ан, не тут-то было! Князь Голицын отписку эту государю показал. А тот повелел сочинить именной указ Синоду и послать архимандриту, дабы непременно монаха Авеля из Соловецкого монастыря выпустить, паспорт выдать, да платьем и деньгами, сколь надобно, снабдить в дорогу. Понимал император, что Соловки — не курорт!

Пришлось архимандриту указ исполнить, выдать паспорт и деньги прогонные, да всякого довольства отпустить. А от этих всех волнений, хлопот да от страха великого за зверства содеянные захворал он, да Богу душу-то и отдал. Заключенные посчитали его смерть Божьей карой за то, что морил он их голодом, стужей, теснотой, скудостью одежи, изводил руганью и побоями.

Летним днем 1 июня 1813 года вышел Авель из монастыря и отправился в Петербург к князю Александру Николаевичу Голицыну. Повидался с ним, наговорился всласть... и снова потянуло неугомонного в дальние страны бродяжить! Побывал в Афонских горах, в Иерусалиме и Царьграде, а потом и в российские пределы вернулся.

И снова судьба не была благосклонна к нему. В отношении от 2 ноября 1817 года князь Голицын сообщил, что монах Авель по случаю потери паспорта просит снабдить его новым для свободного в Москве или ином городе проживания и о содействии водворению его в Шереметевском странноприимном доме, что при Шереметевской больнице (ньне столичный институт имени Склифософского). Император, узнав об этом, нашел неприличным, чтобы монах Авель, столь долго странствовавший, продолжал скитаться по России и не имел постоянного пристанища, и высочайше повелеть изволил: объявить Авелю, дабы избрал себе монастырь и в нем поселился. Авелю милостиво предложили Пешношский монастырь, однако он и туда не явился.

Ну а дальше? Известно, что преподобный Филарет в справке от 6 октября 1823 года писал: «Монаха Авеля в Высотский монастырь определить». Имеется и запись о поступлении Авеля в названный монастырь. Однако уже 21 июня 1826 года митрополиту донесли, что Авель, собрав пожитки, 3 июня самовольно оттуда отбьл. О происшедшем доложили государю — теперь уже Николаю I. Тот повелел, чтобы монах для смирения был заточен в суздальский Спасо-Ефимьевский монастырь, где он и закончил свое земное существование...

Скончался Авель в монастырской тюрьме 29 ноября 1831 г. после продолжительной болезни, в возрасте 74 лет. Погребен за алтарем арестантской церкви Св. Николая. Православная церковь отмечает его память 29 ноября. Все свое имущество и накопленный капитал — 5 тысяч рублей — Авель завещал Спасо-Евфимиеву монастырю.

На долгие годы об Авеле забыли, пока в 1901 году последний российский император Николай II не вскрыл "Письмо к потомку", написанное Павлом I после беседы с Авелем и пролежавшее в царском архиве ровно 100 лет. Что было написано в том письме, никто не знает, т.к. Николай II сжег его сразу же после прочтения. Считается, что в письме содержалось предсказание, касающееся судьбы последнего императора России. Придворные, присутствующие при прочтении письма, якобы, увидели, что император изменился в лице и сказал: "Теперь я знаю, что мне нечего бояться до 1918 года". В 1918 г. Николай II с семьей был расстрелян.

Не сохранилось ни одной полной книги Авеля, лишь фрагменты и некоторые копии.