Мир Политики

Артем ДЕНИКИН
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Почему мы называем своих детей так, а не иначе? Имеет ли это свои закономерности эпохи? Каковы они? Попробуем взглянуть на эти вопросы.

Одно из самых интересных исследований в этой области – это многолетняя работа коллектива российских ученых под руководством профессора В.Д. Бондалетова. Исследовались имена в России в период ХХ века – состав имен, степень распространенности каждого имени в разные годы применительно к городу и сельской местности, «мода» на имена и пр. Источник исследований – по материалам загсов. Подобные тщательные исследования об антропонимии в Беларуси мне неизвестны, но работа В.Д. Бондалетова отражает общий период нахождения в СССР русских и белорусов, где тенденции в именах были во многом общими для городского населения РСФСР, БССР и УССР (о чем и пишет профессор).

Поэтому с известной долей соответствия эту «моду» на имена в период СССР можно смело относить и на крупные города Беларуси. Именно на города, так как в СССР города являли собой смешение культур в рамках создания искусственной общности «советского человека», а вот сельское население было во многом инертно, продолжая сохранять исконные национальные традиции. Только со стороны кажется, что имен у нас много. На самом деле их очень мало. Всего за XX век (с 1907 года) в рамки 90% имен русского населения России (и жителей крупных городов Беларуси и Украины, ассимилированных СССР в новоявленного «советского человека») входят только в среднем по десятилетиям – 35-40 мужских имен и 45-48 женских. Максимум разных имен приходится на 1927 год. В этот год еще употребительны «старые» имена: Арсений, Елисей, Зиновий, Серафим, Ростислав и другие.

Но среди них совершенно новые заимствования: Адольф, Артур, Бенедикт, Генрих, Леопольд, Ричард, Рудольф, Эдуард, Ювенталий, Юлий; Августа, Аделаида, Аделия, Аза, Алла, Галентина, Генриэтта, Жанна, Изабелла, Инесса, Марианна, Муза, Фаина, Эльза, Элеонора. Этот невероятный прорыв новых имен объясняется тем, что СССР в рамках борьбы с православием отвергает прежнее правило присвоения имени в связи с православным календарем и дарует атеистам право называть своих детей как угодно. Отсюда и это множество имен, не предусмотренных православием. Во многом эти новые имена заимствуются через литературу, театр, кино. Поскольку атеизм в СССР только нарастал, вовлекая в число безбожников все большие слои населения, то росло и число заимствуемых у Запада имен, замещая имена православные.

В 1937 году в число нескольких десятков имен, составляющих 90% от всех, вошли новые заимствованные: Аликс, Альберт, Альфред, Жорж, Роланд; Альбина, Виолетта, Миральда, Флора, Ювеналия, отсутствующие в 1927 году. В 1961 году продолжение атеистических традиций приводит к популярности еще новой партии имен, среди которых, следуя «моде времени», и языческие славянские: Аркадий, Вадим, Лев, Роман, Алла, Инна, Ираида, Нелли. Хотя в сельских областях СССР таковые имена у новорожденных в 1961 году не встречаются вовсе. Удивительным в этом ряду кажется возвращение архаичного имени Вадим, которое не являлось заимствованием из Запада или из кино, театра, литературы.

Это древнеславянское имя не входило в списки «имен христианских» ни в РПЦ Москвы, ни в РПЦ Киева (униатов). Из каких задворков языческой славянской истории его вытащили атеисты СССР – до сих пор неясно, но впервые оно эпизодически появляется в 1930-х годах как экзотика, а с 1965 года вдруг входит в дюжину самых распространенных мужских имен горожан славянской части СССР. Теперь об «удельном весе» имен среди других имен. Лидером мужских имен за весь ХХ век являлось имя Владимир. В 1907 году оно было пятым, уступая Александру, Николаю, Ивану, Петру.

Но затем до 1957 года являлось самым массовым, отражая «моду» на Ленина. В 1957 году Владимир впервые за 40 лет «скатился» до второго места, уступив место Александру, в 1967 на первое место вышло имя Сергей, сделав Александра вторым, а Владимир ушел на четвертое место. А далее имя Владимир вообще вышло из пятерки самых распространенных среди новорожденных. И больше не появлялось. То есть, товарищ Ленин утратил свой культ среди народов СССР, катастрофически теряющих коммунистический запал. Но по общей статистике за ХХ век именно имя Владимир стало самым массовым на просторах СССР. Конечно, из-за Ленина. В пятерку самых массовых имен ХХ века входят, меняя свои позиции от десятилетия к десятилетию: Владимир, Александр, Николай, Виктор, Сергей, Андрей. Иван перестал быть массовым именем еще в 1917 году, полностью уйдя из списка 5 главных мужских имен (в 1907 он занимал третье место).

Никогда больше до сего времени Иван не входил в пятерку самых массовых имен, став давно именем экзотическим. Почему русских именуют «Иванами» - непонятно, это имя уже в 1907 году носили только 5% мужчин (а имя Александр – 17%), а затем процент Иванов среди других имен быстро уменьшился и никогда не превышал в царской России периода Первой мировой войны и в РСФСР-СССР 2%. То есть, это очередной миф. Самым массовым имя Иван (у белорусов Ян) было только в средние века. Иван – это религиозное болгарское имя, вошедшее в XV веке в оборот в Московии под влиянием болгарских церковных текстов, ставших основой для РПЦ Москвы, не признававшей РПЦ Киева. Сам церковно-славянский язык – это, по сути, язык не русский, а болгарский. Вот почему нынешний русский язык так похож именно на болгарский, а не на белорусский или украинский.

Кстати, болгарский язык – это единственный среди славянских языков язык не синтетический, а аналитический – где окончания перенесены в артикли (как в английском или французском). Аналитичность языка указывает, что местное население с трудом его освоило (болгары – это славянизированные кавказоиды), а сам изначальный индоевропейский язык деградировал, утратив окончания. Вместе с Иваном исчезло из пятерки и имя Петр – это тоже с 1917 года малоупотребительное имя. Николай сохранял свои позиции в пятерке в первой половине ХХ века, но потом тоже из нее исчез.

Юрий был в этой пятерке с 20-х по 60-е годы, занимая 3-4 положение (причем, это имя было более всего популярно в 1927 году, а затем сдерживало свои позиции до 1957, а потом вообще вышло из пятерки). И даже полет в космос Юрия Гагарина не исправил положения: многие стали детей называть Юрой, но это оказалось не столь массовым, чтобы изменить общую картину. После войны в пятерку самых распространенных мужских имен попадает на 10 лет имя Алексей. Имя Анатолий в этой пятерке на втором месте в довоенном 1937 году, а в 1947 – уже на последнем месте, а затем вообще из пятерки исчезает. В 1967 году невесть откуда берется мода на имя Андрей, которое впервые в ХХ веке входит в пятерку самых массовых имен и занимает в ней третье место, почти равное первому и второму: Сергей – 13,7%, Александр – 13,4%, Андрей – 12,5%, Владимир – 9,5%, Валерий – 5,6%. В дальнейшем Андрей продолжает оставаться в этой пятерке до 2000 года, куда еще входит в 70-е имя Игорь.

Кстати, имя Валерий тут в 1967 году впервые появляется в пятерке и больше в нее никогда не входит, «мода» на имя Валера, едва появившись, тут же и исчезла (и почти все нынешние Валеры – это те, кто рожден в тот период). Но самым удивительным кажется восхождение имени Сергей, которое до этого никогда не входило в число самых массовых мужских, а впервые появляется в пятерке в 1957 на третьем месте, а с 1967 занимает первое место по массовости, сохраняя эту позицию в 1977 и 1987 гг. Это действительно эпоха «наплыва Сереж». Согласно общей статистике за ХХ век, самыми распространенными мужскими именами славяноязычной части СССР были Владимир, Сергей, Александр, Виктор. У женских имен картина такая. В 1907 году в число пяти самых массовых женских имен входили Мария, Александра, Антонина, Анна, Клавдия. Затем картина полностью меняется. В 1917 лидером является Вера, затем через 10 лет Нина, потом Валентина, Галина, Татьяна.

А затем наступает эпоха Светланы. Это имя, как и имя Сергей, внезапно становится «хитом десятилетия» - и, как кажется, в какой-то степени аналог такой же внезапной моды на имя Сергей. Происходит удивительное: имя Светлана в середине 60-х становится на 30 лет лидером в массовости среди женских имен, хотя до этого никогда не входила в число даже 15 самых массовых. Объяснения внезапной популярности имени Света в этот период я не знаю. Как не могу предложить и объяснения внезапной одновременной популярности имени Сергей. О других именах. В довоенный период в пятерку входила Тамара – грузинское имя. В 1927 году она занимала второе после Нины место. Галина на протяжении века оставалась в пятерке самых массовых женских имен, а после войны с 1945 года была даже лидером. Татьяна впервые появляется после войны в пятерке лидеров, затем в 1957 заметно опережает стоящую на втором месте Ольгу, которая входит в пятерку имен с этого времени и остается в ней до эпохи Горбачева.

Наталья впервые в пятерку входит на пятом месте в 1957 году, затем в 1967 году занимает уже 4-ое место, в 1977 – уже 3-е. В 1967 году впервые за ХХ век в пятерку имен попадает Елена, которая быстро становится лидером среди женских имен, опередив самых популярных в 70-80-е годы Наташ, Светлан и Татьян. Откуда взялась эта «мода» на Елен – тоже непонятно. Одновременно появляется массово имя Марина (как замена канувшему в Лету имени Мария?), Марина занимает в 1967 году второе место по массовости, а затем не выходит из пятерки до 2000 года. Объяснять истоки «моды на имена» очень трудно. Какие-то объяснения на поверхности, и их приводят российские ученые. Популярность имени Николай до 1917 года связана с именем российского царя. «Мода» на имя Володя – от «моды» на Ленина, отсюда и лидерство имени Владимир в ХХ веке.

А полная утрата «моды» на имена Анастасия, Александра, Елизавета, Екатерина, Мария – увязывается с пропагандой презрения к царской фамилии в первый период истории СССР. Это понятно. Но откуда взялась «с потолка» мода на имена Сергей или Светлана? Или Андрей, Татьяна, Марина, Ольга, Лена? Пока ответа нет. Другой аспект вопроса в том, что все эти городские имена СССР – они полностью оторваны от своих национальных корней и жизни своего народа, а рождены только городским фольклором и космополитизмом идеологии СССР. Сей советский космополитизм и предусматривал для химерической цели создания некоего «нового советского человека» отрицание всего национального. И этнического, и религиозного. Относительно России эту оценку дает профессор В.Д. Бондалетов, проводя границу между городскими именами в РСФСР-России и сельскими, которые формировались по своим старым национально-религиозным нормам.

То есть между именами СОВЕТСКИМИ и именами РУССКИМИ. Он относит к преимущественно городским именам СССР (советским): Андрей, Валерий, Виталий, Вячеслав, Дмитрий, Игорь, Олег, Ирина, Лариса, Ольга, Марина. А к числу исконных народных «сельские» (то есть русские) имена России: Виктор, Иван, Николай, Петр, Зинаида, Зоя, Лидия, Любовь, Надежда, Нина, Раиса. Первые имена – это общесоветские имена СССР, а вторые имена – это сугубо имена русские национальные в советский период. Кстати, это позволяет с большой степенью точности уже по одному имени человека определить – родился он в деревне или в городе (речь идет о поколениях, родившихся еще в советский период).

Продолжая эту градацию, мы, конечно, точно так должны продолжить подход российского профессора в вопросе советских имен – прилагая его к Беларуси. Имена СССР у нас у всех были, а вот местные родные имена у всех разные. Куда исчезли наши Ян, Янка, Якуб, Франтишек, Стефан? А от женского имени Алеся осталась только популярная песня про нее и ее Полесье, где она живет. А сама Алеся из своего Полесья испарилась. Вымерло это белорусское имя в Полесье, как точно так вымерли мамонты в Сибири. Наши читатели из белорусских сел нам недоуменно пишут: «Почему вы в газете называете праздник «Ивана Купалы» таковым названием, когда испокон веков он у нас назвался Янкой Купалой или Яном Купалой»? Вот, действительно, вопрос. Наш великий поэт Янка Купала потому и взял этот псевдоним, что родился в ночь 6 июля – Ночь Янки Купалы.

А мы не только народное забыли, но и самого народного поэта. И сей праздник именуем уже не по-белорусски, а каким-то иностранным «Иваном Купалой». То есть, забыли вообще все наше. С нашим великим поэтом в том числе. Объяснение простое: сегодня в Беларуси в городах живет 70% населения, и только 30% - на селе. То есть эти 70% населения, согласно исследованиям профессора В.Д. Бондалетова, жертвы городской культуры СССР, которая к исконной национальной культуре народа никакого отношения не имела и не имеет – ни в РСФСР, ни в УССР, ни в БССР. Это советский человек, который своим детям дает имена не в рамках чего-то национального, а в рамках моды среди горожан СССР.

То есть в рамках полного космополитизма. И полного отрыва от своих национальных корней. Мне приятно видеть среди капитанов игры «Что? Где? Когда?» минчанина Алеся Мухина. Но много ли минчан сегодня имеют имя Алесь? А ведь имена – это и есть лицо своей национальной самоидентификации. Мне нравятся наши белорусские совершенно уникальные и нигде в мире не повторяемые имена – Алесь и Алеся, Яна и Янка. Это красивейшие имена. Красивее не найти. Уникальные на Земле – белорусские. Но они сегодня стали настолько редки в Беларуси, что впору их вписать в «Красную книгу» теряемого этнического наследия Земли в рамках охраны ЮНЕСКО. А оно так и есть: все белорусское исчезает, как песок из ладоней. Можно ожидать, что когда-нибудь в XXI веке у нас вернется мода на белорусское, одолев космополитический угар городов страны. Это только мечта. Но это хорошая мечта.