Гавриил ПОПОВ

Победа. Сталин. Номенклатура. Россия

Тезисы непроизнесенного доклада на несостоявшейся конференции

Четвертого февраля 2010 года газета «МК» опубликовала для миллиона своих читателей информацию о том, что 16-17 апреля 2010 года состоится Международная научная конференция «Вторая мировая война. Против сталинских фальсификаций ее истории».

И хотя желание выступить с докладами выразили представители России, стран бывшего СССР и Восточной Европы, конференция отменена. Сначала от нее отрекся один из главных ее организаторов – Российский университет дружбы народов. Потом ее отказался финансировать Фонд первого президента России Б.Н. Ельцина.

РУДН неофициально сослался на «мнение верхов». А Фонд Ельцина – на свои претензии ко мне за мою оценку роли Егора Гайдара в российской истории. Оба проявили политическую трусость. Трусость РУДН объяснима: он финансируется государством. А вот с Фондом Ельцина дело обстоит сложнее. Мотив – не поддерживать антисталинистов, если среди них враг Гайдара, – из области ошибок логических и политических. Где Сталин, а где Гайдар?

Если бы Ельцин, Сахаров или я отказывались от совместных действий с теми, кто был согласен с нами по вопросу об отмене статьи 6-й Конституции, но не был согласен, скажем, в вопросе о собственности на землю – никакой революции 1989-1991 годов вообще не было бы.

К счастью, я прошел ее школу. И даже если бы Фонд Ельцина заявил, что поддержит конференцию, если среди ее организаторов не будет Попова, – я бы ради успеха дела ушел: и из организаторов, и даже из докладчиков.

Но я достаточно знаю руководителей Фонда Ельцина. К политическим недорослям их отнести нельзя. Поэтому остается и тут с горечью признать: Фонд уступил внешнему давлению и тоже проявил трусость.

Потому что конференция была задумана как ответ на попытки использовать Победу 1945 года для реабилитации И.В. Сталина (чего стоила шумная история с его портретами).
Ниже – текст того доклада, который я намеревался произнести на конференции.

1. Операция «Сталин»
Кому понадобилось отмечать с таким оглушительным барабанным боем неюбилейную дату – 65 лет? Почему решились на портреты Сталина, чего не сделал даже Л.И. Брежнев, гордившийся тем, что сам генералиссимус выдвинул его на ХIХ съезде партии в секретари ЦК?

Разумеется, восстановление мифа о Сталине нужно не миллионам крестьян, ставших жертвами сталинской коллективизации и сталинского голодомора. И не миллионам жертв Большого террора 1937 года. И не расстрелянным в Бутово или Катыни. Не замерзшим заживо в войне с Финляндией в 1940 году. Не миллионам бойцов, оказавшихся в первые месяцы войны в плену. И не сотнями тысяч репрессированных вместе с детьми и стариками целых народов. И не жертвам сталинского послевоенного еврейского погрома. И не участникам многолетней партизанской борьбы со сталинским режимом в лесах Прибалтики и Западной Украины.

Может быть, это нужно ветеранам? Но зачем? Или без этого «ритуала» им нельзя дать перед смертью квартиры?

 Сталин понадобился для празднования юбилея Великой Победы. А сам юбилей нужен позарез сейчас нашей номенклатуре.

Утвержденная номенклатурой система, целиком зависящая от зарубежного спроса на нефть и газ, не защитила Россию от мирового кризиса. Цены. Инфляция. Безработица.

Попытки отвлечь внимание то войной за Южную Осетию, то Олимпиадой в Ванкувере оказались недостаточными. Решили протрубить погромче о юбилее Великой Победы и таким образом примазаться к ней.

Помимо этого, «ситуационного», мотива есть и более фундаментальные. Наша номенклатура решила утвердить свой, российский вариант постиндустриализма. От таких резервов постиндустриализма, как экономическая конкуренция на рынке, политическая конкуренция на выборах и т.п., – отказались. А взяли от постиндустриализма то, чего не было у советских бюрократов, – право на сверхвысокие доходы, на огромную собственность, на дворцы, дачи, яхты.

Главным в российском постиндустриализме стало командование с неизбежной пирамидой бюрократии. А любая пирамида требует «вершины» – лидера, «верховного главнокомандующего» или «эффективного менеджера».

Поэтому примитивны и лживы ссылки нашей номенклатуры на «просьбы ветеранов». И в советское время, и сейчас руководители ветеранских организаций умели улавливать мнение начальства и тут же появлялись «пожелания трудящихся», отражавшие планы самой номенклатуры.

Надо иметь в виду и изменения в составе ветеранов: теперь преобладают не ветераны Отечественной войны, а участники Будапешта, Праги, Афганистана, подавления народных демонстраций в Тбилиси, Баку, Вильнюсе и, наконец, входивших в Москву в дни путча 1991 года соединений. В советах ветеранов мало носителей «окопной правды». Зато в изобилии бывшие политработники, штабисты, смершевцы, ветераны заградительных отрядов. За границами России оказались наиболее «антисоветские» республики, наиболее пострадавшие от репрессий Сталина народы. Учла номенклатура и падение в народе авторитета либералов-антисталинистов в результате проведенной ими шоковой терапии и приватизации.

И все же самое главное: Сталин стал «своим» для современной российской номенклатуры, во-первых, в силу избранного ею номенклатурно-олигархического варианта постиндустриализма и, во-вторых, в силу того тяжелого положения, в котором она оказалась.

Одна из причин того, что мы оказались в номенклатурно-олигархической системе управляемой демократии – это то, что не было в нашем обществе настоящего анализа ни прошлого в целом, ни Сталина как одного из столпов этого прошлого.

От советских времен остались три главных направления оценок Сталина.
Первое. Сталин – гений. Сталин – это всё. «Встретим мы по-сталински врага». «Сталинской улыбкой изобилья славятся колхозные поля». «И даже славою посмертной герой обязан был ему».
Второе. Сталин – это ничтожество. Недоумок. Тиран. Убийца. Ни в чем толком не разбирался. Военными действиями руководил по глобусу.
Третье. Есть две чаши весов: для заслуг и для ошибок. Надо взвешивать.
По существу «Операция «Сталин» развертывается именно в рамках этого подхода: пытаются добавлять на чашу «заслуг».
Задача, на мой взгляд, состоит в том, чтобы выйти из этого убогого мышления, из взвешивания «хорошего» и «плохого».
И тут недостаточно добавить еще один пункт в разоблачениях. Нужно нечто принципиально новое.
Преодолеть Сталина – это не столько разоблачить фальсификации, сколько увидеть всю войну иначе, чем он хотел навязать нам.

2. Сталинские догмы
Догма первая: о причинах и характере Второй мировой войны.
По Сталину – это продолжение Первой мировой войны, войны империалистов друг с другом.

На деле – империалисты воевать не хотели. Войны хотели лидеры двух стран, воплощавших два варианта социализма: советский вариант – Сталина – и национал-социалистический, фашистский – Гитлера. Оба в мировой войне видели главный путь к утверждению своего варианта социализма на нашей планете. Войну начал наиболее агрессивный.

В ходе войны сложилась антигитлеровская коалиция трех систем: британо-французского капитализма, формирующегося постиндустриализма Рузвельта и бюрократического социализма Сталина.

Поражение гитлеровского варианта государственно-бюрократического социализма и сохранение сталинского социализма только благодаря союзу с постиндустриализмом и капитализмом оказало гигантское воздействие на всю перспективу «социалистической планеты». С одной стороны, из сталинского лагеря окончательно выпали наиболее экономически и технически развитые страны. А с другой – Запад получил мощный стимул к развитию в сторону постиндустриального мира.

Догма вторая: об участии СССР во Второй мировой войне.

По Сталину, СССР старался не участвовать в империалистической войне и только в 1941 году был втянут в нее агрессией Гитлера.

На деле, СССР участвовал во Второй мировой войне с первых дней. Более того, без пакта Риббентропа – Молотова вторая мировая война вообще не могла начаться.

Первый период участия СССР во второй мировой войне был войной за мировой социализм. Он включает три этапа. Сначала победный ввод войск в Прибалтику, Западную Украину и Западную Белоруссию. Второй – война с Финляндией, давшей отпор советской агрессии и остановившей ее. Третий – первые три месяца войны 1941-1945 года, когда СССР продолжил войну за победу ленинско-сталинского социализма и потерпел в этой войне сокрушительное поражение.

Догма третья: об Отечественной войне 1941-1945 годов.

По Сталину эта война началась как Отечественная и завершилась в качестве таковой.

На деле начало было иным. Война начиналась как война за победу сталинского мирового социализма. Поражение в этой войне к осени 1941 года заставило Сталина представить продолжение войны уже в качестве Отечественной. Сталин смог это сделать, так как Гитлер действительно угрожал самому существованию русской нации. И русский народ, осознав к осени 1941 года, что Гитлер несет не освобождение от Сталина и его социализма, а гитлеровский социализм, еще более тяжелый, чем сталинский, предпочел объединиться со сталинским режимом в борьбе с нацизмом.

Не весь русский народ поднялся на Отечественную войну. Миллионы русских людей попали в плен. И часть переходила на сторону Гитлера, рассматривая войну как продолжение гражданской с появившейся наконец у них возможностью рассчитаться со сталинскими насильниками и угнетателями.

Никогда в истории России – кроме времен татарского ига и Смутного времени – русский народ не был так расколот. Каждый десятый военнослужащий вермахта – более

1 миллиона человек – был гражданином советской России. Миллионы работали на заводах, шахтах и полях Германии. Для этих советских людей война была не Отечественной, а гражданской.

Их трудно осуждать за то, что при первой же возможности получить в руки оружие они постарались дать отпор сталинским обидчикам за погибших мужей и жен, детей, родителей, за свои сломанные ребра и выбитые зубы.

У гражданской войны свои законы – более жестокие, чем у обычной войны. Это только в условиях гражданской войны миллионы человек вполне искренне могут петь: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». А другие миллионы – не менее искренне: «Будь проклята ты, Колыма, что названа чудной планетой! Сойдешь поневоле с ума: отсюда возврата уж нету». В гражданской сын предает отца и наоборот. Но не Родину. К гражданской войне неприменима такая категория, как Родина. Она у всех воюющих одна.

Догма четвертая: о третьем этапе войны 1941-45 годов.

По Сталину, это было окончание Отечественной войны. Добивать врага в его логове. Мстить врагу. Освобождать народы Европы.

На деле этап войны после 1944 года и более миллиона погибших были уже не Отечественной, а новой войной – войной за распространение сталинского социализма.

Но это распространение Сталин вынужден был осуществить не в варианте появления новых советских республик и присоединения их к СССР, а в варианте независимых государств.

Сталин предусмотрел силовой контроль над ними – через размещение в них частей Красной армии и через полностью подконтрольные ему органы госбезопасности.

Догма пятая: Сталин считал, что после войны друг другу будут противостоять ослабевший империализм и набирающий силы сталинский социализм.

Так же считал и Черчилль. Судьбой народов Восточной Европы, Прибалтики и жизнями десятков, сотен тысяч граждан СССР, участников антисталинского движения, Запад цинично расплатился со Сталиным за его согласие вступить в войну с Японией, за его согласие на раздел Европы по предложенной Черчиллем схеме и за обещание Сталина не посылать части Красной армии для утверждения власти коммунистов во Франции и Италии.

Сталин и Черчилль нейтрализовали все попытки Рузвельта устроить новый послевоенный мир, создав вокруг СССР санитарную зону дружественных СССР несоциалистических государств. На этом пути удался только эксперимент с Финляндией. Камнем преткновения стала Польша.

Точно так же потерпели неудачу и идеи Рузвельта по послевоенному сотрудничеству в рамках ООН, по плану Маршалла, по освобождению колоний.

Но хотя план Рузвельта в деталях не удался, в главном он реализовывался в виде процесса перехода западных европейских стран к модели постиндустриального развития.

И вместо противостояния социализма Сталина и империализма началось противостояние социализма Сталина и постиндустриального мира. А к противоборству с постиндустриализмом социализм Сталина не был готов.

Между тем Сталин бросил все ресурсы на подготовку к новой, третьей мировой войне. Гигантские репарации из Германии были направлены по преимуществу на развитие военно-промышленного комплекса. А захваченная техника и научно-технические достижения – на создание атомного оружия и ракет.

В оправдание Сталина можно сказать, что догматические представления о послевоенном развитии заняли прочные позиции не только в СССР, но и в Западном мире.
Шанс начать трансформацию СССР в сторону постиндустриального общества после войны был упущен и Сталиным, и Западом. Все отодвинулось почти на полвека.
В свете этих главных, глобальных ошибок самой концепции Сталина о Второй мировой войне теряется смысл спор о подсчете его отдельных заслуг и отдельных просчетов.

3. А что праздновать?

Если главная задача – пересмотр самой сталинской концепции Второй мировой войны, то что же отмечать?

Во-первых, надо согласовывать это празднование с другими государствами бывшего СССР и отмечать общую победу.

Во-вторых, надо найти именно русскую составляющую победы 1945 года.

И тут надо воспользоваться опытом российской истории.

Позиция Александра I. Конечно, царь был бесконечно горд тем, что он возвратил после победы над Наполеоном троны десятку «законных» государей Европы.

Но ему хватило ума, чтобы понять, что для России главное – не это. Главное для России – разгром захватчиков.

В царской России праздновали не победу над Наполеоном в Европе, не взятие Парижа. В России отмечали именно 1812 год, сражение под Бородино, пожар Москвы, изгнание Наполеона.

Михаил Илларионович Кутузов – победитель 1812 года – был против заграничного похода. Именно разногласия М.И. Кутузова с Александром I по вопросу о перемещении войны за границы России привели к фактической отставке Кутузова с поста главнокомандующего.

Уместно напомнить, что в изданном при Б.Н. Ельцине «Военном энциклопедическом словаре» тоже прямо и четко разделили Отечественную войну 1812 года и Заграничный поход русской армии в Европу в 1813-1814 годах.

Думаю, и нам в новой России надо на первое место поставить не заграничный поход для «освобождения порабощенных народов Европы» (немало из них встречали эту сталинскую миссию с оружием в руках и в лесах Прибалтики, и в горах Западной Украины), а нашу победу именно в Отечественной войне 1941-1944 годов.

И главные ее звенья: Ленинградскую битву (где мы впервые выстояли), Московскую битву (где мы впервые дали отпор) и Сталинградскую битву (где мы впервые победили). В битвах за Ленинград, Москву и Сталинград погибли около пяти миллионов наших граждан и чуть ли не половина всей российской интеллигенции.

Когда-то я в Бородино в изумлении увидел памятник французским солдатам. Он поставлен царским правительством. А в США, в Конкорде, я видел общий памятник погибшим в войне США за независимость североамериканским и английским военным с надписью: «С тех пор наши нации живут в мире». И в Москве стоят друг против друга по обе стороны Москвы-реки построенный в честь 1812 года православный храм Христа Спасителя и татарская Историческая мечеть – в память о совместной победе народов России над Наполеоном.

Так что есть что праздновать. И есть опыт того, как праздновать.