Константин СМИРНОВ

Любовь втроем, или Надоело стоять в предбаннике

Премьер-министры России, Белоруссии и Казахстана – Владимир Путин, Сергей Сидорский и Карим Масимов – после заседания Высшего органа таможенного союза, 21 мая 2010 года
Вопрос о вступлении России в ВТО так и не стал главным на встрече президентов Барака Обамы и Дмитрия Медведева во время их прошлогодних переговоров в Москве
Короткий список Дворковича До 9 июня 2009 года на переговорах с ВТО сохранились 5 нерешенных системных вопросов: –Уровень господдержки сельского хозяйства (Россия требует не менее $9 млрд в год, партнеры – $4,5 млрд). –Режим импорта мяса (США требуют либо вообще отказаться от мясных квот, либо увеличить их долю курятины). –Размеры экспортных пошлин на круглый лес (ЕС предлагает снизить их с нынешних заградительных величин до 10-15%). –Деятельность государственных торговых предприятий (США ждут, чтобы Россия, согласно их закону по ограничению зарубежных госмонопольных структур от 1988 года, официально взяла на себя обязательства не применять во взаимной торговле монопольные преимущества «Газпрома» и других подобных госпредприятий). –Защита интеллектуальной собственности (в последнее время США беспокоят факты утечки из российских госструктур конфиденциальной информации о лекарствах, которые американские компании собираются поставлять в Россию). Источники: собственная информация и данные Минэкономразвития
В окружении первого вице-премьера Игоря Шувалова (вверху) считают, что «процесс вступления России в ВТО может быть завершен уже до конца года»
Олег Дерипаска (сзади) и его коллеги желали притормозить переговоры с ВТО. Ему противостоял Герман Греф (впереди)

Владимир Путин год назад прервал переговоры с ВТО, сказав, что новый приоритет – Таможенный союз РФ, Белоруссии и Казахстана. Дмитрий Медведев на днях заявил, что Россия хочет в ВТО и устала ждать, пока ее наконец туда примут. Так кто же из них лучше знает, что нужно России?

В июле в Москве президент Медведев примет коллег из Белоруссии и Казахстана: Александра Лукашенко и Нурсултана Назарбаева. Затем в Вашингтоне Барак Обама примет Дмитрия Медведева. От этих переговоров в буквальном смысле зависит, как Россия пройдет очередную историческую развилку: продолжит путь в сверхдержавный энергетический тупик с засильем госкорпораций, номенклатурной бюрократии, отсутствием реальной конкуренции в экономике и в политике или решится-таки на политическую и экономическую модернизацию.

Предвижу недоуменный вопрос: какая связь между модернизацией и вступлением в некую международную организацию, пусть и такую уважаемую, как ВТО? Ответ прост: «конкуренция». Именно для ее глобальной защиты и поддержки и был создан своего рода судебный институт – ВТО. 

Необходимость конкуренции давно стала аксиомой. Но разные политические и экономические элиты в России трактуют ее по-своему. Аффилированные с государством олигархи конкурируют за близость к высшей номенклатуре. А тем, кто не допущен к раздаче, приходится выживать в конкурентной борьбе без правил. Поэтому последние стремятся в ВТО, как к очагу свободной, открытой и честной борьбы за рынки сбыта, а первые ВТО боятся, так как не верят в успех без протекционистских подпорок.

Постимперский проект

Перед прошлогодним визитом в Москву президента Обамы эксперты предсказывали, что главным содержанием его встречи с Дмитрием Медведевым станет именно вопрос о ВТО. Ведь это дало бы недвусмысленный сигнал и мировому, и национальным бизнес-сообществам, что Россия и Запад – на пути к равноправному партнерству, сначала в деловой сфере, а затем и в геополитической (и даже в социокультурной). 

Однако премьер Путин решил по-другому. 

9 июня 2009 года он объявил о введении в действие с 1 января 2010 года Единого таможенного тарифа и Единой системы нетарифного регулирования Таможенного союза (ТС) России, Белоруссии и Казахстана. 

17 июня переговоры о присоединении к ВТО приостановили все три страны-члена ТС. Взамен Комиссия Таможенного союза 12 августа 2009 года создала Единую переговорную делегацию трех стран. Тем самым, Путин поставил точку в переговорном марафоне, начатом российским правительством в 1993 году, перед самим финишем, когда осталось договориться буквально по 5 нерешенным вопросам (см. «Короткий список Дворковича»). 

Дмитрий Медведев тщетно пытался успокоить слегка обескураженных партнеров. 

Путин, в свою очередь, ускорил обустройство Таможенного союза 3-х. В октябре 2009 года Единая делегация на неформальной встрече с представителями многосторонней Рабочей группы по присоединению России к ВТО (в ней представлены более 50 стран, участвовавших в двусторонних переговорах) заявила о готовности начать диалог с этой организацией от имени Таможенного союза. В ответ прозвучало, что такое в принципе возможно, но только после предоставления подробного описания изменений в торговом режиме государств-участников ТС в связи с введением в действие соответствующих соглашений союза. 

1 января 2010 года Комиссия ТС получила наднациональные функции в области таможенного регулирования.

19 марта 2010 года Владимир Путин на встрече с госсекретарем США Хиллари Клинтон подчеркнул, что хотя «вступление в ВТО остается стратегическим приоритетом», но «первоочередная задача – интеграция на постсоветском пространстве». Поэтому, по словам премьера, «Россия будет вступать в ВТО либо уже в составе Таможенного союза, либо в отдельном порядке, но с проведением консультаций». 

В марте Минэкономразвития представило среднесрочную (до 2013 года) концепцию таможенно-тарифного регулирования. Слово ВТО в ней упоминается всего три раза, при этом с обязательным добавлением слова «если». Зато рассматривается версия о перерастании ТС в единое экономическое пространство (ЕЭП), в которое впоследствии вступит Украина, затем остальные страны СНГ. Вследствие чего оно по аналогии с Нью-Васюками Остапа Бендера расширится до пределов евразийской зоны свободной торговли, в которую, возможно, войдет и Евросоюз. 

21 мая Владимир Путин провел в Петербурге заседание Высшего органа Таможенного союза 3-х на уровне глав правительств, на котором подвел предварительные итоги бегства от ВТО: «Таможенный союз перерастает чисто экономический формат, становится чисто геополитической реальностью». С 1 июля, как было объявлено, в ТС вводится единый Таможенный кодекс и начинается переход к ЕЭП. 

Премьер публично назвал вещи своими именами: российская властная элита поворачивается спиной к Западу и начинает постимперский проект. К чему привели предыдущие проекты такого рода – чисто имперский и советский, хорошо известно. Но по-другому команда Путина страной управлять явно не умеет. 

Возникает вопрос: зачем искусственно противопоставлять Таможенный союз 3-х и ВТО? Почему нельзя их совместить? Однако правилами ВТО это не предусмотрено. В организацию принимают только страны. Это объясняется тем, что государства-члены таможенных союзов передают часть своих суверенных прав в регулировании внешней торговли наднациональным органам, а значит больше не отвечают за последствия их решений. Страна сначала должна вступить в ВТО и только потом может войти с другими членами ВТО в таможенный союз. Кстати, в таможенном союзе или зоне свободной торговли, куда вошли члены ВТО, разрешается (ст.24, пункт 5 правил ВТО) не применять принцип наиболее благоприятствуемой нации в отношении неучастников этих объединений. То есть можно внутри таможенного союза отменить импортные пошлины.

Есть и чисто практический аспект. Один из опытных российских переговорщиков рассказал, что представители ВТО, возможно, и начали бы переговоры с Таможенным союзом 3-х, но в нем нет органа, отвечающего за регулирование услуг. За товары отвечает Комиссия ТС, возглавляемая членом РАН Сергеем Глазьевым, а за услуги – никто. Так что вступать чохом – значит обречь себя на новые 17 лет переговоров с вэтэошниками.

Зачем сожгли Грефа

Впрочем, крупный бизнес эта идея никогда и не грела. Правда, в Российском союзе промышленников и предпринимателей до сих пор не распущена комиссия по вступлению в ВТО, однако, пожалуй, лишь ее руководитель, владелец «Северстали» Алексей Мордашов последовательно настаивал на членстве России в этой организации. Коллеги по олигархическому цеху, как правило, публично избегали подобных дискуссий. Только Олег Дерипаска, глава «Базового элемента», выступал «против» с открытым забралом. В 2001 году он даже заказал весьма зрелищные антиглобалистские пикеты у зданий Минэкономразвития, в ту пору руководимого Германом Грефом. 

Дело было на площади Маяковского. Германа Грефа с треском охватило пламя. Агрессивно-послушная толпа заученно заулюлюкала. Ряженые казаки троекратно гаркнули: «Любо!» Случайные прохожие ускорили шаг. И только омоновцы хранили нехарактерное спокойствие. «Опять этот Дерипаска!» – поставил диагноз Греф, наблюдая из своего кабинета за догорающим чучелом себя самого. 

Директор департамента торговых переговоров Максим Медведков до сих пор не может забыть, как пробирался между озлобленными трудороссами, предвкушающими капитуляцию агентов мировой закулисы. Дерипаска и его коллеги по олигархическому цеху добивались одного: притормозить неожиданно ускорившиеся тогда переговоры с ВТО. Помощь пришла от Джорджа Буша-младшего. После 11 сентября он пообещал Владимиру Путину принять Россию в ВТО еще до конца своего первого срока. Но переговоры американцы затянули, вот Дерипаска пикетчиков и отозвал. 

Сегодня страсти улеглись, так как блицкриг провалился. Но крупному отечественному капиталу проблема ВТО все равно не дает покоя – несмотря на то, что от антидемпинговых ввозных пошлин будет легче отбиваться, когда законностью их введения займется генеральный совет этой организации. Объяснение этого парадокса простое: как бы там ни было, для российского бизнеса безусловный гарант правил игры – Владимир Путин. Именно он ограждает крупные предприятия от внешней конкуренции. А как это сделать в рамках правил ВТО? Ведь они предполагают ограничение роста импортных пошлин и постепенный отказ от экспортных, как препятствующих свободе международной торговли.

 Когда Владимир Путин решил поднять переработку леса внутри страны, он распорядился резко – до запретительного уровня – поднять вывозные пошлины, дабы перекрыть пути подпитки конкурентов из Финляндии и Швеции. Это, кстати, стало еще одним барьером на пути в ВТО.

Конечно, за государеву заботу надо платить: например, участием в различного рода проектах века. Но, по-видимому, российским предпринимателям дешевле поделиться с родной номенклатурой, чем испытывать судьбу в конкурентной борьбе по правилам ВТО. 

Отрицательно настроен и государственный энергетический бизнес. 

В 1988 году в США, одном из ключевых игроков в ВТО, был принят закон, направленный на защиту американского рынка от госмонополий Китая, который в тот год подал вступительную заявку в Генеральное соглашение о тарифах и торговле (предшественник ВТО). Сейчас американцы перенацелили это оружие на «Газпром». От российских переговорщиков требуют, чтобы в разделе доклада о торговом режиме, который все еще обсуждается в Рабочей группе, были прописаны обязательства о неиспользовании в международной торговле монопольных преимуществ так называемых «государственных торговых предприятий».

Может сложиться ситуация, когда победой американцев воспользуются не сами США, а, например, Евросоюз, чьи представители на законной основе потребуют ликвидации экспортной монополии «Газпрома» и свободного транзита зарубежного топлива через его трубопроводную систему. Этого, кстати, ЕС безуспешно добивался в ходе двусторонних переговоров осенью 2003 года.

«Газпрому» и Путину таких сюрпризов, естественно, не надо.

У Владимира Путина есть и личные мотивы отвернуться от ВТО. 

Премьер, как вспоминают российские переговорщики, значимость присоединения к этой организации ставил на одну доску с усилением влияния России в «большой восьмерке», Международном валютном фонде, Всемирном банке, а также с необходимостью вступления еще и в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), объединяющую самые развитые экономики мира. Однако вскоре он понял, что придется расстаться с частью российского внешнеторгового суверенитета в пользу независимого суда ВТО. А у российского правительства, не секрет, сложные отношения с международными судебными инстанциями, например со Страсбургским судом по правам человека. 

Кто «за»

Поэтому вся надежда на отличную от путинской позицию президента Дмитрия Медведева. В апреле этого года на ядерном саммите в Вашингтоне он отметил, что мы «стоим на пороге ВТО дольше, чем другие экономики, даже такая крупная, как китайская», и далее: «Мы хотим вступить в ВТО, только нужно это сделать быстро, не унизительно и без всяких новых требований. Мы очень рассчитываем на позицию нынешней администрации президента США с тем, чтобы форсировать вступление России в ВТО» (курсив мой). По оценке помощника Медведева Аркадия Дворковича, «возможно будет завершить переговоры в этом году», так как остался лишь «короткий список вопросов» (см. справку слева).