Мир Политики

50 пет назад, в марте 1960 года, в ЦК КПСС был подготовлен доклад ой избиениях, незаконных арестах и изъятии имущества крестьян. В советскую эпоху колхозников подвергали телесным наказаниям гак крепостных, причем иногда это явление принимало массовый характер...

Бить или не бить - вот тот вопрос, который в начале 1860-х годов длительное время рассматривал комитет, возглавляемый одним из высших чиновников Российской империи бароном Модестом Корфом. Первоначально комитет создавался для рассмотрения проекта Воинского устава о наказаниях, но скоро оказалось, что основным для него станет подготовка изменений я отечественной системе телесных наказаний.

Проблема заключалась в том, что до освобождения крестьян в 1861 году решение о порке их за мелкие проступки принимали помещики. А после реформы эта обязанность возлагалась на волостные суды, которые еще только начинали создаваться. В результате порка еще многие годы оставалась одним из важнейших наказаний для крестьян, играла существенную роль в жизни деревни и накладывала серьезный отпечаток на представление сельских жителей об окружающем мире. Например, во время любой войны с участием России обязательно появлялись лубки, где изображались русские воины, секущие плетьми опозоренного врага. Мало что изменилось и после формальной отмены телесных наказаний в начале XX века.

Во всех книгах по истории Гражданской войны рассказывалось о зверствах белогвардейцев, и в особенности в армии адмирала Колчака, поровших крестьян, которые сочувствовали большевикам, целыми уездами. Советские историки, правда, умалчивали о том, что некоторые колчаковские офицеры, перешедшие на сторону Красной армии, оказались потом в продотрядах, изымавших в рамках продразверстки все съестное у крестьян.

По свидетельствам очевидцев, пополненные таким способом продотряды применяли проверенные методы телесных наказаний, чтобы сломить сопротивление не желавших отдавать последнее землепашцев. Судя по документам, не отставали от перековавшихся белогвардейцев и красные комиссары и командиры, а доставалось от них не только крестьянам, но и представителям местной власти.

"Нанести удары ложками по голому телу"

Крестьяне, правда, тоже не оставались в долгу и, когда их доводили до полного отчаяния, ловили деревенских коммунистов и пороли их от души. Но затем, как правило, прибывшие красноармейские отряды арестовывали зачинщиков и расстреливали врагов советской власти как по приговору трибуналов, так и без такового.

А чуть позднее, в 1929-1930 годах, при ликвидации кулачества как класса сопротивление ликвидируемых подавляли с помощью оружия, порки и мордобоя. Случались и избиения колхозников по инициативе их же товарищей, В докладе прокурора Северокавказского края Гарина "О систематических порках колхозников", написанном в 1935 году, сообщалось:

"18 апреля с. г. в газете "С. К. Большевик" появилось сообщение, что в колхозе "Ленпуть" Моздокского р-на враждебные элементы производят порку колхозников. Командированным мною в Моздокский район моим помощником т. Карповым установлено следующее. Благодаря притуплению классовой бдительности местных партийных организаций и отдельных работников (прикрепленный в колхозу инструктор РК ВКП(б)) в колхозе "Ленпуть" Павлодольской станицы в 3-й тракторной бригаде во главе с классово-чуждым элементом были организованы порки.

Как правило, всех вновь прибывающих на работу колхозников в эту бригаду раскладывали на землю и подвергали избиениям ложками по голому телу, после чего избитый принимался на работу. Об этих фактах была помещена статья в стенной газете тракторной бригады, газета эта была уничтожена одним из организаторов порки Юровым. Таким образом, благодаря зажиму самокритики и угрозам со стороны организаторов самосудов избиваемые колхозники, особенно молодежь, разбегались, боясь разоблачать кулацкие проделки.

Вследствие невыносимых условий и издевательств только за один месяц в этой бригаде сменилось 72 плугатаря. Как установлено следствием, 28 марта вечером, после смены, трактористы и плугатари собрались отдохнуть. В это время учетчик Юров, качественник Губанов и его зять заправщик Мещеряков объявили собравшимся, что тот, кто в этом году не принимался на учет, должен сейчас принять "присягу" и стать на учет, для чего необходимо каждому вновь прибывшему в бригаду нанести удары ложками по голому телу.

После этого схватили плугатаря Ровчева, разложили на земле и нанесли несколько ударов, затем подошли к спящему Пушкареву, также нанесли ему 15 ударов. После избиения Ровчева и Пушкарева тогда же тяжело избили Сараева, Густомясова, Лисицина и др. колхозников. Когда Юров и Мещеряков избивали колхозников, в это время сидящий рядом Губанов требовал, чтобы и от него прибавили несколько ударов, и это исполнялось. Несмотря на то что избиваемые Сараев и другие со слезами на глазах просили пощады, вместо прекращения ударов наносилось еще больше".

В том же Моздокском районе, как докладывал Гарин, существовал и колхозный самосуд для наказания нерадивых работников:

"Установлены подобные факты и в колхозе им. 17-го Партсъезда в станице Галюгаевской. При выезде на место следствием установлено, что в середине марта на полевых работах в бригаде N 3 по инициативе группы чуждых элементов было созвано собрание всех колхозников, на котором был выбран "суд" в составе 3-х чел., один палач и один "милиционер". В число избранных войти Столяренко Михаил - председателем суда, а членами Левчук Леон и Семенова Мария, кулачка, имела хутор, отец за к.-р. деятельность сослан.

Так как пред. суда Столяренко не мог разъяснить значения избранного "суда", то его заменили членом суда Левчук, а уже последний рассказал значение "суда" колхозникам и доказывал необходимость производить порки. "Милиционером" был избран Коробков, а палачом - лодырь, рвач из зажиточных Попов. Эта группа 15 марта созвала собрание колхозников, вызвала повестками 3-х колхозников - Корнеева, Кривоносова и мальчика Баскакова.

Явившихся по повесткам кулацкий суд осудил подвергнуть порке за то, что они в дороге за лесом между собой баловались. После вынесения приговора вооруженный железной лопатой "милиционер" Коробков повел под охраной убирать лошадей Корнеева, который, испугавшись грозящей порки, убежал. Попов стал выполнять приговор, нанося по 20 ударов каждому, причем за то, что Коробков упустил Корнеева, его также приговорили к 20 ударам".

"Бивалов систематически избивал учеников"

И все же чаще всего колхозников избивали и пороли председатели колхозов. К середине 1930-х это явление стало настолько массовым, что в стране организовали несколько показательных процессов с самыми суровыми приговорами сельским руководителям. О подсудимых председателе сельсовета Кочетове и председателе райисполкома Семенихине в Алешковском районе Воронежской области газеты писали:

"Перед судом выступали колхозники, единоличники, работники сельсовета села 3-й Александровки. Из их показаний видно, до чего довела крестьян этого села шайка бандитов и насильников, предводительствуемых Кочетовым по прямой указке алешковских районных "руководителей". "Скажу откровенно,- говорит свидетель Л. А. Сапрыкин, счетовод сельсовета.- Население было буквально терроризировано Кочетовым и его подручными".

"На Кочетова смотрели как на зверя,- заявляет суду свидетель-пенсионер В. Ф. Ненашев,- Мне неоднократно приходилось выслушивать жалобы от населения о незаконных действиях Кочетова. Дети убегали, завидя его на улице. А сам Кочетов нагло говорил: "Где я пройду, там трава десять лет не вырастет"...

У гражданина Мочалова по приказу Кочетова была сломана изба якобы за неуплату налога. Избу пустили на топливо, причем часть топлива забрал себе Кочетов, а стоимость избы даже не зачли в налог, и гражданин по-прежнему оставался недоимщиком. Свидетельнице Подколзиной Наталье Денисовне 80 лет. Общие чувства негодования возбуждает ее рассказ о том, как Кочетов, явившись к ней, начал ломать сарай, сопровождая это угрозами и бранью.

Муж Подколзиной хотел было воспрепятствовать этому дебошу, но Кочетов избил старика, повалил в сани и повез в сельсовет составлять акт. "Муж мой,- рассказывает со слезами в голосе Подколзина, - после этих побоев жаловался на боль в боку. Он похворал две недели и умер". Однажды вечером Кочетов встретил на дороге гражданина Севрюкова с женой, везших солому, полученную ими в колхозе, где их дочь работает трактористской. Кочетов велел остановиться, стащил обоих с воза и принялся беспричинно их избивать.

О всех подобных издевательствах над населением прекрасно знал бывший председатель райисполкома Семенихин. Он часто бывал в 3-й Александровке, всегда останавливался у Кочетова и, по заявлению некоторых свидетелей, пьянствовал с ним. Он был свидетелем многих беззаконий Кочетова, но не только не сделал ни разу ему замечания, а, наоборот, поощрял его".

На показательных процессах, как водится, выносили суровые наказания: "Обвиняемые Семенихин И. К. и Кочетов С. А. приговорены к высшей мере социальной защиты - расстрелу". А некоторые регионы, как, например, Чувашия, где избиения колхозников были массовыми и повсеместными, удостоились специальных постановлений партийных органов. Однако когда несколько лет спустя, в 1940 году, комиссия Совнаркома РСФСР поехала в республику, чтобы проверить исполнение постановления, оказалось, что колхозников там бьют по-прежнему.

"Привлечено к судебной ответственности и осуждено за избиение колхозников в 1939 году по республике 39 человек,- говорилось в отчете комиссии,- с 1 января по 1 декабря с. г. привлечены к судебной ответственности должностные лица за избиение колхозников по республике 34 человека. За 1940 год имели место факты избиения колхозников в 18 районах...

Бригадир полеводческой бригады колхоза имени Чапаева Иваничев Анисим Егорович 17 июня избил колхозника Марзукова Степана железным баком по голове за то, что он не увез своевременно колхозный плуг на склад колхоза. 20 августа он же избил колхозника Никитина Михаила за невыход на работу. Во время весеннего сева он же, Иваничев, избил колхозницу Иванову Евдокию за то, что она несвоевременно привела лошадь из конюшни на поле для боронования...

Бригадир колхоза "Будь готов" Магаринского сельсовета Арасланов П. Е. в пьяном виде со своим братом в правлении колхоза избили сторожа колхоза Уледеркина Ефима - разбили кирпичом ему лицо и выдергали бороду. В правление колхоза в это время зашел колхозник Завуланов Николай. Этот же Арасланов вместе с братом избили также колхозника Завуланова".

В ходе обследования Чувашской АССР комиссия Совнаркома РСФСР обнаружила совершенно удивительные случаи:

"Председатель колхоза "Триер" Андреев Петр убил мужа колхозницы Егоровой Ольги. Срок наказания отбыл и в настоящее время по решению суда платит алименты Егоровой на 4-х детей за убийство мужа. Как ни странно, гр. Андреев и ныне является председателем колхоза, Андреев нанес побои 14-летнему сыну Егоровой и колхознику Кондратьеву Герману".

Отдельные должностные лица проявляли чудеса изобретательности, чтобы загнать уроженцев подведомственной деревни в колхоз:

"7 августа с. г. налоговой агент Длинов, узнав о прибытии в деревню находящегося на заработках в г. Москве гр. Фомина Херантия и подозревая последнего в самовольном уходе с работы, задержал его и доставил в канцелярию сельсовета, где продержал под арестом в течение 2-3 часов. После чего Длинов освободил Фомина из-под стражи под расписку о невыезде из деревни. Оказалось, что вместо расписки о невыезде Длинов заставил расписаться Фомина на ложном заявлении о вступлении в колхоз (заготовленном самим Длиновым)".

Комиссия обнаружила в сельских шкалах далеко не единичные случаи избиения детей:

"Учитель Бивапов систематически избивал своих учеников 6 и 7 классов и во время занятий ругался нецензурными словами. Несмотря на то что я Прокуратуру об этом сообщил директор школы, однако прокуратура Чкаловского района бездушно подошла к этому делу в лице пом. прокурора т. Краснова и дело прекратила, считая достаточным ограничиться снятием Бивалова с работы и нецелесообразностью его розыска, ибо он выбыл по неизвестному адресу".

"Нарушения социалистической законности и произвол"

Еще одной причиной, по которой колхозников продолжали избивать и в последующие годы, оказалось исключительно либеральное отношение областного и республиканского партийного руководства к практиковавшим рукоприкладство сельским начальникам. В 1960 году отдел партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам подготовил доклад о подобных случаях, где отмечалось:

"Во многих областях и республиках отдельные должностные лица: председатели сельских советов, председатели и бригадиры колхозов, работники милиции и некоторые другие - допускают нарушения социалистической законности и произвол в отношении советских граждан, принуждают их к продаже личного скота колхозам, насильственно изымают продукты сельского хозяйства, проводит незаконные обыски в домах, необоснованно налагают штрафы, производят аресты и привлекают граждан к судебной ответственности, избивают колхозников и т. п.

Местные же партийные органы, зная о таких фактах, в ряде случаев не только не принимают мер по пресечению подобных нетерпимых явлений и привлечению к ответственности нарушителей советских законов, но нередко проходят мимо них, не дают им должной политической оценки или принимают либеральные решения...

В июне 1959 г, председатель колхоза "Свитанок" Маневичского района Волынской области Мочик вместе с инструктором райкома партии Борисюком поздно ночью зашли к колхознику Кравчуку и потребовали, чтобы он продал свою корову колхозу, а когда 74-летний старик стал протестовать, они пытались силой увести корову со двора, ввиду чего возникла ссора, затем - драка, в шторой был избит сын Кравчука Василий. Маневичский райком партии свал дело к тому, что объявил председателю колхоза выговор, а инструктор райкома был предупрежден.

Такие же факты произвола и либерального отношения к нему имели место а Старовыжевском, Локачинском, Ратновском, Гороховском и некоторых других районах Волынской области. О них докладывалось бюро обкома партии в записке отдела административных органов обкома и областного прокурора. Однако обком партии не принял мер к нарушителям законов, направив эту записку горкомам и райкомам партии. Таким образом, решение вопроса передано тем органам, которые сами допускают нарушения законности или либерально к ним относятся...

В Белорусской ССР председатель колхоза имени Кирова Кировского района Могилевской области Борисенок П. П. систематически избивал колхозников. В январе 1958 г. он избил колхозника т. Лагойко, в августе - колхозника т. Свирид, в мае 1959 г. - шофера т. Нодвапьского. Однако уголовное дело в отношении его прокуратурой было прекращено в связи с тем, что Могилевский обком наказал т. Борисенок в партийном порядке.

Председатель колхоза им. Калинина Быховского района Могилевской области Евсеев избил инвалида второй группы т. Минченкова Н. А., в результате чего у последнего было зафиксировано сотрясение головного мозга; затем Евсеев избил отца Минченкова за то, что он просил объяснить, за что был избит сын. Несмотря на дикий произвол Евсеева, он также не был привлечен к ответственности, поскольку райком партии объявил ему строгий выговор".