Мир Политики

Испытания ракеты дальнего радиуса действия «Шахаб-3» во время военных маневров в Иране в 2006 году. Вверху: президент Ирана Махмуд Амадинежад грозит стереть Израиль с лица земли
1 февраля 1979 года. Сторонники аятоллы Хомейни (в центре) окружили своего духовного руководителя во время его возвращения в Иран после 14 лет изгнания
18 февраля 1979 года. Палестинский лидер Ясир Арафат целует аятоллу Хомейни при встрече в Тегеране
Октябрь 1980 года. Иракские танкисты покидают свою боевую машину, спасаясь от налета иранских «Фантомов», поставленных Соединенными Штатами
Нынешний духовных лидер иранцев аятолла Хаменеи
Мусульманские женщины возвращаются после посещения захоронений неивестных солдат в Машхаде к северо-востоку от Тегерана

Иран – страна, которая пугает весь мир, хотя миру почему-то далеко не всегда бывает страшно

Исламская Республика Иран остается непонятой миром. Даже только что состоявшиеся выборы, на которых снова победил Махмуд Ахмадинежад, оказались с продолжением: главный соперник – экс-премьер Мир-Хосейн Мусави, победу оспорил. Так до сих пор и неясно: были нарушения с подсчетом голосов, не было... Во внешней политике никаких уступок и никаких компромиссов. Ни союзников, ни партнеров. С легкостью идет на громкие скандалы. Ни к кому не прислушивается. Ни с кем не считается. Ведет свою игру. Демонстративно ссорится с теми, кто имеет вес в мировых делах. Кажется мрачной и опасной.
Министр иностранных дел Ирана первым приехал в Пакистан после испытания ядерного оружия. Он сказал: отныне мусульманский мир будет чувствовать себя более спокойно и уверенно. Иранцы считают, что их историческое и культурное величие не позволяет им отставать. Видимо, рано или поздно, вне зависимости от того, кто будет управлять Ираном, эта страна получит бомбу. Что тогда? И вообще: чего добиваются эти люди?
Показная гордость и нарочитая неуступчивость – оборотная сторона жизни иранцев – людей, которые привыкли ощущать себя изгоями, гонимой и униженной сектой.

Чужие среди своих
«Мухи и персы – вот единственные существа, которые Аллах не создавал», – презрительно говорили в Ираке во время войны с Ираном.
Персы, то есть иранцы, рождались на свет с сознанием того, что они жертвы несправедливости, потому что они – шииты, а вокруг – презирающие их сунниты.

Сунниты – ортодоксальные мусульмане. Помимо Корана, они почитают сунну (это сборники преданий о словах и делах пророка Мохаммада). Шиитов считают сектой, раскольниками. Сами шииты убеждены, что только они – истинные мусульмане. Суннитской концепции шииты противопоставили религию пророческую, тайную, скрытую. Имам становится вождем религиозной общины и передает ей тайну божественного откровения. Община объединяется вокруг охраняемой ими тайны. Шиизм – это не только религиозное понятие. Это целая культура, когда речь идет о Персии с ее древней историей, ее проповедниками, поэтами, философами, которые говорят сокровенным языком.

В исламском мире шииты – меньшинство, они составляют примерно десять процентов от общего числа мусульман. Шииты подвергались преследованиям, их зверски уничтожали, поэтому для них характерен культ мучеников. Только в одной стране шииты у власти – в Иране.

В древнем мире Персия была великой державой. Она разгромила армии Вавилона, Ассирии, Египта, Афин, Рима. Персы создали первую в мире империю, протянувшуюся от нынешней Ливии на западе до Индии на востоке, от Эфиопии на юге до Болгарии на севере. А потом все потеряли!

Арабы вторглись в Персию и принесли с собой ислам. Персы гордятся тем, что они противостояли арабизации страны. Приняли ислам, но сохранили свою культуру. Иран стал исламским государством, но не арабским. Шиизм в Иране возник как форма протеста против трехвековой арабской оккупации, против суннизма арабов-захватчиков.

Сегодня конфликт между суннитами и шиитами – это уже не внутримусульманское противостояние. Это геополитическое противостояние Ирана и арабского мира, это война за власть на Ближнем и Среднем Востоке. Шиитский Иран претендует на ведущую роль в исламском мире. Арабские государства, особенно соседние, маленькие, это пугает. Они смертельно боятся Ирана.

Еще при шахе, с 1960-х годов, Иран переживал беспрецедентный экономический подъем. Иран обогнал соседей по экономическому развитию и военной мощи. Шах жаждал политической роли, соответствующей его мощи. На лидерство в регионе претендовал и соседний Ирак, где у власти стояли сунниты.

Когда в Тегеране после свержения шаха началась исламская революция, президент Ирака Саддам Хусейн решил, что охваченный хаосом сосед ослаблен и грех не воспользоваться удобным моментом. Иранская армия утратила боеспособность, офицерский корпус разогнали. Полученная от американцев боевая техника пришла в негодность из-за отсутствия запасных частей и квалифицированного ухода.

Саддам говорил о желании освободить братьев-арабов, томящихся под властью персов. В реальности он хотел реализовать давнюю мечту – разгромить соперника и сделать Ирак бесспорной региональной супердержавой. А заодно присоединить к себе провинцию Хузестан, где находится девяносто процентов иранских месторождений нефти. Саддам апеллировал к национальным чувствам арабов, напомнив им, как они когда-то страдали под властью персов. Хомейни же воззвал к религиозным чувствам иранцев. Лидер иранской революции аятолла Рухолла Хомейни представил войну с Ираком как возможность сквитаться за былое унижение и наказать еретиков-суннитов.

Арабский мир, за исключением Сирии, единодушно поддержал Ирак. Саудовская Аравия финансировала войну – она давала Ираку миллиард долларов в месяц. Организация освобождения Палестины тоже заняла сторону Саддама. И это погубило красивый лозунг Хомейни, заявившего, что «дорога на Иерусалим лежит через Багдад». Иран лишился возможности заявлять, что это он возглавляет борьбу исламского мира против Израиля.

Когда началась война, Хомейни отчаянно понадобилось оружие, боеприпасы и запасные части. После того, как в Тегеране захватили американское посольство и взяли дипломатов в заложники, Соединенные Штаты в поставках отказали. Иранские генералы и политики знали, что есть только одна страна, которая может помочь. Это Израиль, с которым при шахе поддерживались вполне дружественные отношения. Но как к этому отнесется Хомейни?

Рухолла Хомейни оказался очень прагматичным политиком. Он прекрасно разбирался в тонкостях современного пиара. Он разрешил своим поклонникам использовать только ту фотографию, которую он сам выбрал. И запретил распространять два снимка: на одном он был в очках (это может быть расценено как признак слабости), на другом улыбался. В исламской традиции отмечено, что пророк Мохаммад не улыбался.

Роман с Сатаной
Хомейни еще произносил свои яростные проповеди, но нападение Саддама Хусейна вернуло иранскую политику к циничному прагматизму. На словах руководители Ирана проклинали Израиль. На практике просили о помощи, умоляя хранить это в секрете.

 В начале 1980 года Ахмед Кашани, младший сын аятоллы Абуль Кассема Кашани, приехал в Израиль. Он попросил продать запасные части для иранских истребителей. Премьер-министр Менахем Бегин дал согласие. Президент Ирака Саддам Хусейн казался израильтянам куда более опасным врагом.

Администрация Джимми Картера выразила недовольство: оружейная сделка подрывала его попытки изолировать Иран. Но Картер в ноябре 1981 года проиграл выборы. После прихода Рональда Рейгана в Белый дом и освобождения американских дипломатов, взятых в заложники, секретные поставки оружия Ирану возобновились.

Американские игры с Ираном преследовали и другую цель – установить отношения с «умеренными» политиками, которые придут к власти после смерти Хомейни. Почему-то многие считали, что режим Хомейни – дело временное.

У Соединенных Штатов возникла еще одна проблема. С помощью иранского корпуса стражей исламской революции в Ливане была создана шиитская боевая организация «Хезболла». Она брала в заложники американцев, которые работали в Ливане. Иран обещал заставить «Хезболлу» отпустить заложников, если получит противотанковые ракеты.

Роберт Макфарлейн, советник президента Соединенных Штатов по национальной безопасности, был авантюристом по натуре. Министр обороны Каспар Уайнбергер решительно воспротивился поставкам оружия Ирану. Макфарлейн явился в Пентагон уговаривать министра. Он убеждал Уайн-

бергера, что это единственный шанс поладить с умеренными иранцами.

– Умеренные в Иране, – сказал Уайнбергер, – находятся на кладбище.

Но, пользуясь неограниченным доступом в Овальный кабинет, Макфарлейн убедил президента Рейгана, который хотел только одного – освобождения американских заложников, захваченных в Ливане.

Профессионалы были правы в своем скептицизме. Ничего из этой хитроумной операции не вышло. Ливанские шииты по приказу Тегерана заложников освободили. И тут же захватили еще троих американцев, чтобы продолжить выгодную торговлю. Более того, вся эта история выплыла на свет божий и закончилась грандиозным международным скандалом.

Левые в Иране тоже требовали расследования. Хомейни запретил это делать. Один из руководителей Ирана, Акбар Хашеми Рафсанджани, как ни в чем ни бывало, все отрицал:

– Мы никогда не договаривались с Израилем о покупке оружия. Да если бы мы узнали, что оружие сделано в Израиле, то ни за что не стали бы его использовать.

Арабские страны возмутились, узнав, что Иран попросил о помощи Соединенные Штаты. Эта история ударила по престижу Ирана. Это был самый болезненный момент в истории страны. Отношения Ирана с арабским миром опустились до низшей точки.

Но вот что имеет значение для понимания современной политики Исламской Республики Иран: интересы государства важнее религии и идеологии. Аятолла Хомейни охотно принял израильское и американское оружие, хотя именовал эти страны «большим и малым сатаной». В тот момент для Хомейни было важно только одно – выстоять в войне с Ираком.

Пятая колонна
Самый большой подарок Ирану через несколько лет преподнесли Соединенные Штаты, избавив иранцев от Саддама Хусейна. Для арабского мира разгром и бегство иракской армии стало еще одним тяжким ударом по национальной гордости. Зато поражению Ирака и свержению Саддама откровенно радовались в Иране. Министерство иностранных дел Ирана заявило:

– Если бывшие иракские руководители попытаются бежать к нам, мы их арестуем и будем судить – за все преступления против иранского народа.

Правда, в результате американские войска оказались на флангах Ирана – и в Афганистане, и в Ираке. Это породило паранойю среди иранских руководителей: а ну как американцы и в самом деле решат избавиться от страха перед иранской атомной бомбой и нанесут удар первыми? Но американцы завязли в Ираке. Высший руководитель исламской революции Али Хаменеи торжествующе сказал, что Соединенные Штаты в Ираке похожи на волка, попавшего в капкан: он может или истечь кровью, или отгрызть себе лапу и убежать.

Свержение режима Саддама Хусейна освободило иракских шиитов. Шииты составляют две трети населения, сунниты – треть. По новой конституции Ирака шииты становятся более влиятельными. Это неприемлемо для бывших соратников Саддама Хусейна, для правящего класса Ирака, состоящего из суннитов. Вот почему они ведут подпольную войну в Ираке против христиан-американцев и мусульман-шиитов. Они сравнивают шиитов с «коварным скорпионом, который выставляет себя другом, чтобы занять более удобную позицию и нанести удар в спину».

В исламском мире происходит подъем шиитского самосознания. Арабские страны этому не рады. Десятилетиями Ирак и Иран уравновешивали друг друга. Другие государства в регионе чувствовали себя в безопасности. Теперь некому противостоять Ирану. Вот почему суннитские лидеры втайне рады, что Ирану противостоит Вашингтон.

В 2004 году иорданский король Абдалла предупредил о появлении шиитского полумесяца от Бейрута до Персидского залива. Обеспокоен и президент Египта Хосни Мубарак, который сказал: «Шииты более лояльны Ирану, чем собственным странам». Иначе говоря, шиитов считают пятой колонной Ирана.

Руководитель Ирана аятолла Али Хаменеи назвал Хосни Мубарака «бесчестным и невежественным президентом». Мубарак ответил, что не опустится до площадной брани и не станет отвечать Хаменеи в выражениях, подходящих для лавочника, а не для духовного лидера крупной мусульманской страны. Зато египетские журналисты дали себе волю, называя тегеранских правителей «шайкой воров» и «бандой гангстеров».

В какой степени Иран желает возглавить всемирное движение шиитов?

Во-первых, такое движение едва ли возможно.

Общая история, общий язык и единая территория важнее религии. Иракские шииты, ливанские, сирийские – прежде всего арабы, а затем уже шииты. А вот иранские шииты – прежде всего персы. Иракские шииты охотно воевали против Ирана. Национальные чувства важнее религии. Так что всемирная шиитская коалиция не появится.

И в Тегеране не хотят, чтобы Иран рассматривали как шиитское государство. Иран добивается признания своего лидерства на Ближнем Востоке, на это не может рассчитывать шиитская страна, со всех сторон окруженная суннитами.

Вот почему в Тегеране пытаются доказать, что Иран – гораздо лучший друг палестинцев, чем арабские страны. Одна из статей конституции Ирана требует «освобождения оккупированных арабских земель» военной силой. Иранские руководители призывают к уничтожению Израиля. Для Ирана недопустимо признание арабскими странами Израиля, потому что тогда Ирану станет нечего делать на Ближнем Востоке, исчезнет привлекательный лозунг, под которым он пытается сплотить вокруг себя регион.

читай продолжение