Мир Политики

– Насколько эффективно идет восстановление Южной Осетии?

– Совсем неэффективно. В последние дни появилась какая-то надежда в связи с назначением нового премьера, Бровцева, присланного из Москвы и, судя по всему, с серьезными намерениями… 

– Из чего вы делаете вывод о намерениях? Его в начале августа утвердили, он сделать еще ничего не успел…

– Именно из того, что он сразу был утвержден. Предыдущего премьера, Булацева, Кокойты сперва долго не допускал до работы, а потом уволил (Асланбек Булацев проработал премьер-министром ЮО с октября 2008-го до первых чисел августа этого года) «по состоянию здоровья». Булацев был из местных, до этого возглавлял налоговую полицию Северной Осетии, толковый человек, между прочим. Кокойты его так запугал, что он до сих пор на связь не выходит. Мало того, что Кокойты Булацеву не давал работать, так еще и схему подчинения изобрел, придумав для себя должность председателя президиума совета министров. Эта схема давала ему возможность контролировать финансовую ситуацию. Он сосредоточил в своих руках практически неограниченную финансовую власть. Но с назначением Бровцева, возможно, этим играм придет конец. Москва недовольна, что ничего не делается, и хочет сама взять контроль над ситуацией. Вы же были в Цхинвали и видели, что за год там ничего не сделано, только в последнее время стали шевелиться…

– Видел. Люди недовольны, говорят, что не только ничего не строится, но и элементарной гуманитарной помощью их «обносят», ни о чем не допросишься. Но это они мне говорят, а перед властью безмолвствуют…

– Осетины умеют храбро воевать, но власть не то что боятся, а уважают. Какая власть придет – такую они и слушают. Это резко отличает осетин от других кавказских народов. Ведь вы видите, что вокруг творится, теракт за терактом, а у нас все спокойно. Даже Беслан не стал поводом ни для социального взрыва, ни для кампании гражданского неповиновения.

– То есть не то чтобы именно Кокойты боялись? О нем ведь разные слухи ходят…

– Нет, конечно. Осетины привыкли слушаться ту власть, которую над ними поставили. Поставили Кокойты – они его уважают. Поставят другого – будут уважать другого.

– А почему Москва не хочет разобраться в происходящем?

– По-моему, наконец захотела. Если новый премьер получит возможность отслеживать транши, то можно надеяться, что ситуация начнет меняться. По моей информации, в Москве на некоторых ключевых деятелей ЮО уже достаточно компромата, и вряд ли они удержатся на своих местах. Я слышал, шатается кресло под Зурабом Кабисовым, по кличке Гоппи, председателем комитета по восстановлению. Ну это надо было умудриться назначить такого человека на этот пост: пустили, что называется, козла в огород… Я надеюсь, что и Кокойты в ближайшее время покинет свой кабинет. Этот человек не сделал для республики ничего. При нем не было создано ни одного рабочего места. Во время прошлогодних августовских событий он повел себя, как трус, бежал из Цхинвали, и я не могу ему этого простить. Вы сказали, люди не получают даже гуманитарную помощь. Но ее в республику поступило за год столько, что хватило бы на всех. Однако она исчезала по сути своего следования целыми автоколоннами. 17 декабря на счет Национального банка Южной Осетии из российского Сбербанка было перечислено почти полтора миллиарда рублей материальной помощи. Это помощь не дошла до тех, кто в ней нуждается, потому что Кокойты вдруг решил создать «под нее» некий «Фонд будущих поколений». В Южной Осетии в помощи нуждаются сейчас не будущие поколения, а нынешние. А главное, зная повадки южноосетинского руководства, можно предположить, что эти деньги не дойдут ни до каких поколений. Между прочим, у многих в нынешнем руководстве Южной Осетии основной бизнес – в Грузии. Например, у того же Гоппи-Кабисова.

– Неизбежно ли было то, что населенные грузинами южноосетинские села оказались в результате войны стертыми с лица земли, а их население ушло в Грузию?

– Это одна из самых страшных ошибок этой войны. Мирные жители не должны были страдать. Хорошо хоть это произошло с малыми человеческими жертвами. Закон войны: чем больше жертв – тем труднее потом мириться…

– А вы считаете, что в каком-нибудь обозримом будущем возможно примирение?

– Не сомневаюсь, что так оно и будет. Но это может произойти только после того, как уйдет Кокойты. Вы знаете, я плохо отношусь к Саакашвили, он авантюрист, по вине которого и была развязана эта война. Но перед Кокойты и у него есть преимущество. Он старается что-то сделать для своего народа. Во всяком случае, грузинские беженцы из Южной Осетии оказались в лучших условиях, чем пострадавшие от войны южные осетины на своей земле…

– Вы были среди тех, кто предрекал благополучное международное признание Южной Осетии еще до войны. Почему, как вы считаете, этого не случилось? Из-за войны?

– Не только. Южная Осетия по сути дела не состоялась как самостоятельное государство. Никто в мире с такими людьми, как Кокойты и его окружение, сотрудничать не будет.

– Вы – один из видных представителей южнооосетинской оппозиции. А что собой представляет эта оппозиция, она как-то объединена?

– Недостаточно. Но мы все, пусть порознь, добиваемся одного: чтобы в Кремле, наконец, узнали, что на самом деле происходит в Южной Осетии. Но, как нетрудно предположить, Путин и Медведев получают информацию не из первых рук, а в препарированном, так сказать, виде. И препарирована она исключительно в выгодном для Кокойты виде…

– Но те, кто ее «препарируют», работают не в Цхинвали, а тоже в Кремле…

– Конечно.

– Но почему те, кто доводит до Путина и Медведева информацию, заинтересованы в том, чтобы она была «препарирована» в выгодном для Кокойты ключе? Они связаны с ним какими-то интересами?

– Видимо. Я этого не утверждаю, у меня нет фактов, но логически напрашивается именно такой вывод.

– У вас есть информация, какое впечатление произвел на Медведева ход восстановительных работ, когда он приезжал сюда в июле?

– По моей информации, он был неприятно поражен увиденным.