Мир Политики

Как отмечали наблюдатели, под министром внутренних дел уже не раз шаталось кресло. Однако он сумел в нем усидеть

Йог, который не смог
Владимир ВОРОНОВ Совершенно Секретно  1/248 01/2010

Владимир Путин, февраль 2002 г.

Облик российского министра внутренних дел Рашида Нургалиева довольно блеклый: на «политический портрет» красок катастрофически не хватает. Зато хватает красок – в основном багрово-кровавых – на «портрет» его ведомства, которое именно в последние, «нургалиевские» годы вступило просто-таки на тропу войны с собственным народом. Каждый день приходят сводки: милиционер убил… милиционер ограбил… милиционер изнасиловал… милиционер в нетрезвом состоянии выехал на встречную полосу, в результате ДТП трое – насмерть…

Осторожно: МВД!
Сколько раз его «увольняли»! Прочили отставку, когда в ночь на 22 июня 2004 года отряд Басаева вошел в Ингушетию, фактически не встретив отпора со стороны сил правопорядка. Следующая отставка назрела в сентябре того же года, после захвата боевиками школы в Беслане: подчиненные Нургалиева оказались не на высоте, а министр и вовсе исчез из поля зрения. Вскоре на Беслан наложилось и крайне скандальное дело бывшего офицера-подводника Александра Пуманэ: его задержали в Москве в ночь на 18 сентября 2004 года, обнаружив в машине мощное взрывное устройство. Но узнать, кто готовил теракт, не удалось: во время допроса Пуманэ насмерть забили сотрудники милиции.

Затем волну слухов об отставке Нургалиева породила расширенная Коллегия МВД 16 февраля 2005 года, когда премьер Михаил Фрадков сделал правоохранителям выволочку: преступления скрываете, законность и права граждан нарушаете. Буквально перед этим Генпрокурор РФ Владимир Устинов тоже учинил МВД разнос, да еще в присутствии президента Путина: назвал всю милицейскую статистику фальсифицированной. В милиции, мол, сплошные «издевательства над законностью и правами граждан». Вскоре последовал указ президента об отставке шести заместителей Нургалиева, и всю весну 2005 года эксперты твердили, что это последняя «черная метка» министру. Ничего, обошлось.

Через год его «списали» вновь: 17 февраля 2006 года Владимир Путин, приехав в МВД, раскритиковал работу ведомства в пух и прах. Президент рекомендовал сотрудникам МВД взять «курс на искоренение мздоимства», сказав, что они «превратили службу в разновидность доходного бизнеса». 

«Снимали» Нургалиева и после погромов в Кондопоге в начале сентября 2006 года. В марте 2007 года вновь заговорили: проект указа об отставке Нургалиева уже готов. Следующую отставку знатоки запрограммировали на конец марта – апрель 2008 года: один президент сдает дела другому, команда меняется.

После инаугурации все вновь затихло – и взорвалось делом майора милиции Дениса Евсюкова, начальника районного ОВД «Царицыно», 27 апреля 2009 года убившего в московском супермаркете двоих и ранившего семерых человек. После этого словно невидимую плотину прорвало – хлынули сообщения о преступлениях сотрудников милиции против своих сограждан. На МВД обрушился даже председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев, назвав ведомство самой коррумпированной в стране структурой. 

Сам министр казался растерянным, его бросало из одной крайности в другую. В конце июля он вдруг потребовал от подчиненных прекратить безобразия на дорогах. Так и сказал: «Все – заканчиваем вакханалию и в наших рядах. Стыдно уже смотреть сводки». (Имелся в виду рост числа ДТП с участием милиционеров.) А 21 августа 2009 года на совещании в Казани и вовсе приказал: «Даю вам один месяц на принятие неотложных мер по искоренению коррупции в наших рядах». Месяц прошел. И не один.

Осенью в Туве милиционер расстрелял двоих коллег и застрелился сам, другой милиционер там же расстрелял двоих школьников. А вскоре МВД рвануло изнутри: майор Дымовский из Новороссийска выложил в Интернет видеообращение, где поведал о том, как начальство принуждает милиционеров фальсифицировать дела. Все мы, конечно, знали об этом и раньше, но тут, видимо, гиря до пола дошла, раз сами «менты» не выдержали. Причем именно менты, во множественном числе: вслед за майором сор из избы понесли десятки сотрудников правоохранительных органов. Министр колесил по стране и в каждом регионе чуть ли не кричал: «Я жду объяснений! Почему за полтора года не выявлено ни одного факта мздоимства, совершенного должностными лицами в органах государственной власти в интересах членов преступных формирований, в финансово-кредитной сфере и при распределении бюджетных средств?»

Но ведь то же самое он говорил и год назад, и два. 23 августа 2005 года Рашид Гумарович вообще совершил шаг беспрецедентный: опубликовал в газете обращение к подчиненным, попросив их… не измываться над согражданами. А милицейскому начальству приказал «формировать моральный облик защитника правопорядка». Спустя несколько месяцев министр констатировал, что аппарат МВД фактически развален и чуть ли не тотально коррумпирован.

Видимо, осознание той очевидной истины, что за шесть лет, которые он стоит у руля МВД, милицейское ведомство стало объектом ненависти большинства сограждан, и подтолкнуло нашего героя к неординарному высказыванию, когда в ноябре 2009 года он разрешил бить милиционеров. По крайней мере, именно так все поняли ответ Нургалиева на вопрос ребенка, можно ли дать сдачу, если на него нападает человек в милицейской форме. Если гражданин не преступник, а на него «совершается нападение, то должна быть самооборона», разъяснил министр.

Народ в шоке: сопротивление сотрудникам милиции, правы те или нет, суд рассматривает как отягчающее обстоятельство. Выходит, министр, неспособный урезонить своих подчиненных, призвал сограждан к нарушению закона? Опомнившись, шеф МВД исправился из куля в рогожу: «Пользуясь нашей открытостью, пресса приехала осветить эту встречу с детьми – тут же сообщает, что министр разрешил бить милиционеров». А на самом деле «разговор был с детьми, а не с юристами». Видимо, Нургалиев считает, что опасность от его сотрудников исходит даже для детей, раз призывает их к «самообороне».

Почему же после всего этого Рашид Нургалиев не отправлен в отставку и даже не подвергся малейшей критике со стороны президента или премьер-министра? Создается впечатление, что он – из политической «касты» неприкасаемых. И что, возможно, на самом деле он справляется вполне успешно с теми обязанностями, что были возложены на него при назначении. Просто мы, рядовые смертные, не в курсе этих обязанностей и наивно полагаем, что главная задача МВД и его главы – обеспечение правопорядка. Попробуем понять, зачем Рашида Нургалиева в свое время откомандировали в МВД.

Эксперимент по пересадке «органов»
Как известно, нашего героя вскормил и дал путевку в жизнь КГБ СССР. В начале 2000-х, вскоре после прихода к власти Владимира Путина и его земляков и коллег по работе в спецслужбах, не один Нургалиев был десантирован в МВД – почти синхронно с ним на спецзадание выдвинулась целая группа бойцов невидимого фронта. Люди из госбезопасности взяли под контроль важнейшие узлы: кадры, подразделения оперативные и собственной безопасности, опекающие экономику службы и следственные структуры. 

Проблема лояльности структур МВД была одной из ключевых для Кремля на всем протяжении предыдущего, «ельцинского» десятилетия. Как показали события 1990-х годов, в частности, октябрь 1993-го, стоило обстановке накалиться, как милиция испарялась с улиц. Боеспособность милиционеры выказывали лишь при столкновении с невооруженными гражданами. Да и как обеспечить лояльность и управляемость, если вся милиция сверху донизу поражена коррупцией и что-либо, помимо выбивания денег из штатских сограждан, ее мало интересует? О какой верности присяге может идти речь? И в каких целях можно использовать такую вот ничем, кроме жажды наживы, не мотивированную громадную силу?

В своей книге «Тяжелые звезды» бывший министр внутренних дел Анатолий Куликов вспоминает, что весной 1998 года генерал-лейтенант Лев Рохлин предметно интересовался у него, будет ли МВД препятствовать, «если армейские части войдут в Москву»! Примечателен сам факт, что у боевого генерала были сомнения по поводу того, что милиция намерена сохранить верность присяге, и что он обсуждал эту тему с высшим чином МВД (в ту пору, впрочем, министром Куликов уже не был). 

Возможно, заброска в МВД спецгруппы Нургалиева преследовала еще и другие цели. Ведь со сталинских времен головной болью власти была отладка взаимодействия госбезопасности с милицией и уголовным розыском. Реально такое взаимодействие сумели соорудить лишь однажды – объединив всех в НКВД. Но НКВД ведь сочинили под вполне конкретное и масштабное спецмероприятие – Большой террор, после проведения которого раскассировали. И хотя мысль о воссоздании аналогичного монстра иногда будоражила умы, реалисты понимали, что даже чисто технически это безумно сложно. И контрпродуктивно: товарищи в милицейских шинелях и в штатском в нынешних условиях друг с другом не уживутся. Да и ни о какой эффективности столь неповоротливого монстра речи быть не может. Что тогда? А то, что и попытались сделать: если нельзя создать новый НКВД, можно наладить «межведомственную кооперацию», заслав на ключевые посты в МВД чекистские кадры: мол, чекист с чекистом всегда договорятся… Метода не особо оригинальная – ее пытался применить еще Андропов. Но и он особого успеха не добился. Ведь с кадрами действительно классными Лубянка расставаться не спешила, а прогнившая система МВД либо переваривала чиновников из госбезопасности в своем чреве, либо отторгала их. А в новых, послесоветских условиях и сама госбезопасность оказалась нереформируемой, слабо приспособленной к переменам. Могли ли вылечить больной организм кадры из другого, тоже не слишком здорового ведомства?

Несомненно, среди задач Нургалиева значилась, в частности, зачистка провинциального аппарата МВД. За шесть лет его пребывания во главе министерства были сменены практически все руководители органов внутренних дел в субъектах федерации. Иных милицейских начальников меняли по нескольку раз. При этом назначения эпохи Нургалиева качественно отличны от происходивших ранее. В ельцинскую эру начальников ГУВД, УВД и республиканских министров внутренних дел выдвигали, как правило, из числа местных кадров. При Нургалиеве новые начальники чаще оказывались «варягами». А значит, не обладали наработанными связями на местах. В этом был свой плюс: они не были повязаны с местной коррумпированной системой и не могли считать себя обязанными местным царькам. Но особого результата эти провинциальные перетасовки не дали. Новые назначенцы – без связей и знания обстановки, без опоры на местный аппарат – оказались бессильны. В МВД сохранилась система отрицательной селекции: коррупционеры-беспредельщики плодят себе подобных, определяя, кому и как служить и двигаться вверх. Сломать эту самоубийственную систему министр так и не смог. Да, судя по всему, особо и не пытался.

«Кадриль» на Житной
Да и центральный аппарат МВД эры Нургалиева далек от стабильности. В июле 2004 года кардинально поменяли структуру этого ведомства. Осенью того же года неожиданно был уволен заместитель министра Юрий Мальцев, а в феврале 2005 года с должности сняли сразу шестерых заместителей министра. В том числе «засланцев» из спецорганов: Веревкина-Рахальского, Мозякова, Соловьева. Потом будут увольнять-назначать и других замов, и каждый новый назначенец приведет свою команду, выдавливая людей предшественника. На эту «кадриль» уйдет много времени, при этом инициатива кадровых перемещений чаще всего исходила не от Нургалиева. А людей, считавшихся «своими», он в администрации президента не отстаивал. Репутация человека, который сдает «своих», для силовика почти убийственна. На кого опереться, кто спину прикроет? Неудивительно, что рейтинг Рашида Гумаровича среди сослуживцев, как утверждают в кулуарах министерства, упал почти до нуля.

Отсюда и некоторые последствия. В октябре 2005 года на совещании в Курганской области Нургалиев со свойственной ему прямотой заявил: министр внутренних дел вынужден сам выезжать в регионы ради получения информации о состоянии низовых структур МВД. Доклады руководителей всех уровней не дают объективной картины, «это обстоятельство и обусловило мои выезды в регионы страны для непосредственного ознакомления с делами на местах». Ибо «только через личное общение», сказал Нургалиев, он может «понять, с какими проблемами сталкиваются рядовые сотрудники и как складываются отношения милиции с населением».

Выходит, кадровый чекист-управленец, к тому времени четыре года отслуживший в МВД, не смог отладить каналы получения достоверной информации? А чем он тогда занимался? Что это, как не признание собственного фиаско и неуправляемости вверенного ему ведомства? «Как показало мое непосредственное ознакомление с работой ряда подразделений районного и поселкового уровней, положение дел здесь катастрофическое», – признал Нургалиев все на том же совещании. Министру пришлось проехать по регионам, чтобы узнать, как «повсеместно фальсифицируются данные по раскрытию преступлений» и что «такая картина наблюдается в целом по стране». 

Это было, напомню, в 2005 году. Спустя четыре года Нургалиев вновь инспектирует регионы и центральные ведомственные структуры и вновь изумляется все тому же. И опять за этим изумлением не следует никаких практических шагов по реформированию структуры. Запомнился только один эффектный показательный урок, который он провел для своих подчиненных. В конце ноября 2009 года, посещая Московский университет МВД, он продемонстрировал «личный комплекс упражнений, который позволяет существенно повысить работоспособность». Министр показал, как делать массаж, сел в позу лотоса, и, наконец, свернулся в кольцо.

Не охраны правопорядка ради
Злые языки утверждают, что сейчас в российском МВД служит людей гораздо больше, чем служило в органах внутренних дел всего Советского Союза. 

Но численность МВД – это почти государственная тайна. Что за странные секреты? В постановлении правительства РФ №408 от 20 июня 1992 года говорится, что на 1 июня 1992 года лимит работников органов внутренних дел, «содержащихся за счет средств республиканского бюджета Российской Федерации», составлял 521206 единиц штатных сотрудников. Согласно указу президента №1246 от 31 октября 2005 года, штатная численность органов внутренних дел, финансируемых за счет средств федерального бюджета, была установлена в 821268 единиц. Итак, с 1992-го по 2005 год МВД приросло ровно на 300 тысяч. А что же теперь? Имеется цифра неофициальная, но, судя по точности, явно добытая из бумаг казенных: на 1 января 2009 года штатная численность МВД составила 921268 человек – без учета внутренних войск. Да и сам министр не раз говорил о «миллионном коллективе сотрудников российской милиции». Поэтому примем как факт: сотрудников милиции у нас не меньше миллиона. Причем это лишь те, которых содержат за счет федерального бюджета. А ведь есть еще милиция муниципальная, которую вправе создать субъекты федерации – финансируя из своего бюджета и самостоятельно определяя ее штатную численность. Официальных данных относительно этих местечковых милицейских армий не публикуют.

Получается, что при Нургалиеве ведомство приросло как минимум на 200 тысяч человек – тех, кто кормится из федерального бюджета. Отдельной графой проходят внутренние войска МВД – их еще примерно 200 тысяч. В общей сложности под началом у Нургалиева никак не меньше 1,2 млн «штыков», не считая муниципальных. Мы наблюдаем непрестанное наращивание численности этой армии, особенно спецподразделений. В 2009 году имеем в наличии 208 спецотрядов, подчиненных Центру оперативного руководства деятельностью специальными подразделениями МВД, – 121 отряд милиции особого назначения (ОМОН) и 87 отрядов милиции специального назначения (ОМСН). Суммарная их численность превышает 25 тысяч человек.

И с подготовкой кадров тоже все неплохо по части цифири: одних лишь вузов МВД и их региональных отделений 70, еще 11 средних школ милиции, две школы кинологов, шесть суворовских училищ, еще несколько министр обещал вскоре открыть. Всего 89 учебных заведений плюс пять вузов внутренних войск МВД. Итого – 94. Это лишь те, что формально замыкаются на МВД, а ведь есть еще разного рода региональные колледжи милиции и школы-интернаты, какие-то областные милицейские лицеи, местные кадетские корпуса милиции... Какое другое силовое ведомство в России может похвастаться столь мощной «кузницей кадров»? Кризис в разгаре, всюду идет сокращение и оптимизация, но никто не покушается на этот грандиозный инкубатор евсюковых. Не забудем, что одновременно, без шума и пыли, свою боевую мощь наращивают и внутренние войска МВД. И этого дракона в милицейских фуражках на всех головах отчего-то усиленно раскармливают именно сегодня, в то время как под речи о «новом облике» вооруженных сил ту же армию сокращают, уничтожая многие военные учебные заведения.

Неужели с такой армадой нельзя выиграть «битву за правопорядок»? Ну, битву, может быть, и можно. Правда, учитывая морально-боевые качества этой «армады» в битве ей должен противостоять не сильно многочисленный и, желательно, вовсе не вооруженный противник. Собственно, именно такого российская милиция и внутренние войска и имеют в те редкие дни, когда на московские, главным образом, улицы получают возможность выйти сторонники политической оппозиции нынешнему режиму. Или же – куда более многочисленные противники монетизации льгот, повышения тарифов на ввоз иномарок и некоторых других «нововведений» российского правительства. И из-за серых бушлатов манифестантов, немалую часть которых составляют женщины и люди далеко не призывного возраста, сразу становится не видно. В ход идут дубинки, приемы рукопашного боя… А на дворе кризис, непонятная перспектива с ценами на нефть, от которых целиком зависит экономическое положение страны… В общем, порох нужно держать сухим.

Но только к правопорядку эти «битвы» не имеют никакого отношения. Впрочем, кто сказал, что Рашида Нургалиева послали семь лет назад на Житную площадь затем, чтобы он навел порядок в рядах МВД и обеспечил безопасность граждан на улицах российских городов?